Погода испортилась; грянул гром, полило как из ведра. Вода гирляндами и фестонами бежала по стеклянным дверям. После дождя сады исходили паром под белеющим небом. И наконец солнце пробилось сквозь тучи, и все началось заново, невыносимая жара возвращалась. А вот в хрустальном шаре поднимались облачные гряды, словно он творил свою, особую погоду.
— Не понимаю, — пожаловалась Колетт, заглядывая в шар. — Я же почистила его вчера.
Эл гадала Колетт. Она сказала, смотри-ка, двойка кубков. Колетт откликнулась, погоди, я знаю эту карту, она означает партнера, мужчину для меня. Трогательный оптимизм, подумала Эл. В раскладе выпало мало старших арканов, словно судьбе не было особого дела до Колетт.
— Сильвана на проводе, — крикнула Колетт. — Ты поедешь на бригадный спиритизм?
Эл взяла трубку рядом со своим компьютером.
— А, Сильвана, — сказала она. — Что еще за бригадный спиритизм?
— Мы решили, что это неплохой способ поддержать интерес, — пояснила Сильвана. — Лезешь на сцену, двадцать минут, сел-встал, вляпаться ни во что не успеешь; начал, закончил, ушел, а они просят добавки. Шесть раз по двадцать минут, пересменок бегом — получается два часа плюс двадцатиминутный перерыв, и ты свободна к половине одиннадцатого, а это значит, что все успеют вернуться домой в тот же вечер, выпить горячего шоколаду, съесть булочку с сыром и к полуночи закутаться в одеяло, чтобы наутро свеженькими вскочить с петухами и сесть на телефон. По-моему, идея отличная, как ни крути.
— Звучит неплохо, — осторожно высказалась Эл.
— Мы бы тебя первую позвали, если бы не, как ее там, Колетт, вечно эта нахалка дерет нос.
Да, боюсь, именно это она и делает, подумала Эл, вот почему меня зовут только в крайнем случае…
— …вот почему мы тебя зовем на девичники только в крайнем случае, — призналась Сильвана. — И все же давай без обид, Мэнди сказала, я должна попробовать. Она сказала, Эл не проведешь, но она умеет прощать, в ней ни на грош нет ни злобы, ни стервозности. В общем, наша беда в том, что мы раззвонили на весь свет о «Шести потрясающих медиумах», а Гленора в последний момент соскочила.
— Почему?
— У нее было предчувствие.
— У нее постоянно предчувствия. Нельзя так себе потакать. Где будет шоу?
— В «Смоковнице и фазане». Ну, знаешь. Мясной ресторан.
О боже. Не самое любимое место Колетт.
— И кто будет?
— Я, Кара, Джемма, миссис Этчеллс, Мэнди и ты, если согласишься.
— Мужчин не хватает. Почему вы не позвонили Мерлену?
— Мы звонили. Но у него вышла книга, и он переехал в Беверли-Хиллз.
Колетт разозлилась из-за всего сразу: из-за новостей о Мерлене, из-за оскорбительного обращения в последнюю очередь и из-за того факта, что им придется выступать без подготовки в так называемом банкетном зале, в то время как в баре за стеной болельщики будут орать футбольные речевки с огромного телеэкрана, а кучка оборванцев в «семейной зоне» — мрачно грызть куриные кебабы в медовом соусе.