Она выходит из дома, юная Элисон, она выходит из дома в Олдершоте, пинком открывает заднюю дверь, разбухшую от сырости. Макартур видит, как она уходит. И подмигивает ей. В тот день шел дождь, Элисон направляется к гаражам, и земля проседает под ее ногами.
— Где пустыри, там и сараи, — говорит Эмми. — Это логично. Там парни хранили свои краденые сигареты и выпивку, да, выпивку они туда ящиками таскали. Ой, кажется, я проболталась, хорошо, что Макартура нет поблизости, он как-то раз отлупил меня, пожалуйста, не говори ребятам, что это я сказала тебе…
— Я не полиция, — перебивает Эл.
— Полиция? Ха-ха. Да она вся в доле, только не говори об этом Макартуру, а то он мне фонарь под глаз поставит и зубы выбьет, правда, у меня и так нет зубов, но десны тоже жалко. Полиция приходила, спрашивала меня, где Макартур, не знаете ли вы цыгана по имени Пит, они придуривались, никого они не искали, на самом деле они хотели одного — свернутые в трубочку пять фунтов в карман рубашки да стакан виски с лимонадом, а если я не могла угодить им, поскольку истратила все деньги, а ты выпила лимонад, они говорили, ну ладно, миссис Читэм, ну ладно, придется вам полежать на спине, а потом мы уйдем.
Она проходит мимо фургона, юная Элисон, фургона, в котором Глория покоится по частям, мимо собачьего вольера, где дремлют Гарри, Блайто и Серена, мимо пустых курятников, где все цыплята дохлые, потому что Цыган Пит посворачивал им шеи. Мимо автоприцепа с затемненными окнами — в сарай, где она лежит и ревет. Она заглядывает внутрь, она видит себя, истекающую кровью на подложенных ими газетах — так гигиеничнее, говорит Айткенсайд, их можно сжечь, когда кровь свернется.
Айткенсайд говорит, лучше не ходи в школу, пока не подживет. Мы не хотим, чтоб они лезли не в свое дело. Если тебя вдруг спросят, отвечай, что хотела перепрыгнуть через колючую проволоку, идет? Скажи, что скакала через битое стекло.
Она лежит, стонет и мечется. Ее перевернули на спину. Она кричит: если кто спросит, мне шестнадцать, ясно? Нет, офицер, сэр, мамочки нету дома. Нет, сэр, я никогда не видела этого мужчину. Нет, сэр, этого мужчину я тоже не знаю. Нет, сэр, разумеется, я никогда не видела голову в ванне, но если увижу, непременно приду в участок и скажу вам.
Он слышит, как мужчины говорят, мы обещали преподать ей урок, вот она его и получила.
Снова телефон. Она не ответит. Она опустила жалюзи в кухне на случай, если, несмотря на новые замки, вставленные полицией, соседи так разъярились, что перелезут через боковые ворота. Колетт была права, думает она, от тех ворот нет никакого проку, но вряд ли она всерьез предлагала пустить поверху колючую проволоку.