КОЛЕТТ: Ваша мать должна была защитить вас. На вашем месте я бы ее убила. Вы не думаете порой о том, что неплохо бы вернуться в Олдершот и прикончить ее?
ЭЛИСОН: Сейчас она живет в Брэкнелле.
КОЛЕТТ: Неважно. А почему она живет в Брэкнелле?
ЭЛИСОН: Сбежала с парнем, у которого там было муниципальное жилье, но долго не протянула, мужик от чего-то помер, и так или иначе ей пришлось снимать квартиру. Она была не такой уж плохой. То есть она не так уж плоха. В смысле, вам следует ее пожалеть. Она размером с воробышка. С виду она скорее похожа на вашу мать, чем на мою. Я как-то раз прошла мимо нее на улице и не узнала. Она постоянно красила волосы. Каждую неделю в новый цвет.
КОЛЕТТ: Ей нет оправдания.
ЭЛИСОН: И у нее все время получался не тот цвет, что на упаковке. «Роскошь шампанского», а голова рыжая. «Шоколадный мусс», а голова рыжая. С таблетками то же самое. Она все время менялась рецептами. Жалко мне ее, и все тут. Всегда удивлялась, как она вообще живет.
КОЛЕТТ: Эти мужчины — как по-вашему, вы еще сможете их узнать?
ЭЛИСОН: Некоторых. Может быть. Если увижу при хорошем освещении. Но их не смогут арестовать после смерти.
КОЛЕТТ: Раз они мертвы, я спокойна. Значит, они никому больше не причинят вреда.
Лет в двенадцать Элисон осмелела.
— Тот парень, прошлой ночью, как его звали? Или ты не в курсе? — спросила она у матери.
Ма хотела ударить ее по голове, но потеряла равновесие и упала. Эл помогла ей встать.
— Спасибо, ты хорошая девочка, Эл, — сказала ма.
Щеки Эл зарделись, потому что она никогда не слышала этого прежде.
— На чем ты сидишь, ма? — спросила она. — Что ты принимаешь?
Ма запивала транквилизаторы ромом — неудивительно, что она не держалась на ногах. Однако каждую неделю она пробовала что-нибудь новенькое; как и с краской для волос, эффект обычно бывал непредсказуем, чего, впрочем, и стоило ожидать.
Эл пришлось отправиться в аптеку за лекарствами для матери.
— Опять пришла? — спросил мужчина за стойкой.
И поскольку Эл вступила в бестактный возраст, она ответила:
— Как по-вашему, это я или кто еще?
— О боже, — сказал он, — поверить не могу, что она все это съедает. Торгует она ими, что ли? Колись, ты умная девочка, ты должна знать.
— Она все глотает, — сказала Эл. — Честное слово.
Мужчина хохотнул.
— Глотает, вот как? Да что ты говоришь.
Он посмеялся над ней, но все же, выйдя из аптеки, Эл словно стала на десять футов выше. Ты умная девочка, сказала она сама себе. Эл уставилась на свое отражение в витрине следующего магазина, а именно «Мотоспорта Эш-Вейл». Витрина была забита барахлом, жизненно необходимым для того, чтобы объехать страну на дрянных старых автомобилях: защитами картера, кенгурятниками, противотуманными фарами, цепями противоскольжения и последними моделями реечных домкратов. Среди всего этого оборудования плавало ее лицо, лицо умной и хорошей девочки. В замасленном стекле.