— Что ты медлишь, Луи, я опаздываю!
— Я жду, когда она закончит подниматься.
— Кто?
— Машина!
Машины этой марки, как было обозначено в проспекте, имели гидропневматические подвески, которые поднимались, когда запускали мотор, а затем опускались, чтобы стабилизироваться. Под впечатлением этой техники отец никогда не выруливал, не дождавшись завершения всего цикла, хотя это не имело никакого значения.
Колетт успела на самолет, но в последнюю минуту.
— Не может быть! — воскликнул Робер, услышав ее рассказ. — Он больше не должен ею пользоваться!
И стал донимать отца:
— Луи, купи «ягуара»! Увидишь, у тебя не будет никаких проблем. Тебе даже не придется переключать скорости!
— Но такая, как в фильме, не годится! В нее не влезет багаж! (Они снимали тогда «Маленького купальщика».)
— Да нет же, это седан.
— На кого я буду в ней похож? Подобные роскошные машины не для меня. Я не люблю шиковать!
— Зато будешь в безопасности. Она сделана из очень хорошего металла. К тому же у нее такая же приборная доска, что и в машине, на которой ты ездишь в фильме.
— Мне не по душе ездить на иномарке. Ну ладно, раз ты так считаешь…
Вот каким образом мы оказались в то утро в новеньком «ягуаре» на пути в Клермон. Робер, правда, скрыл от нас, сколько литров бензина пожирает эта машина. Как и в автомобиле хозяина «Маленького купальщика» месье Фуршома, на панели управления были тумблеры от двух раздельных баков.
— Ну вот, наконец-то видны крыши Шартрского собора! — воскликнул отец, делая очередной вираж. — Нет, вы только подумайте, левый бак уже пуст! Эта машина меня разорит! Придется переключиться на правый. Каким тумблером надо воспользоваться?
— Справа, папа!
— Где это справа?
— Под правым циферблатом, посредине.
— Его надо поднять или опустить?
— Опустить.
— О-ля-ля! Надо быть инженером, чтобы управлять этим барахлом! Слишком сложно для меня. И к тому же она качается и менее устойчива на шоссе, чем любая телега. Лучше заправимся сейчас, не дожидаясь, когда и этот бак опустеет!
Останавливаться для заправки приходилось чаще, чем на «ДС». Заправщики узнавали отца на каждой станции. Приходилось давать автографы, в чем он никогда не отказывал.
— Жанна, сядь за руль. Ты сама попросишь, чтобы залили полный бак. Так меня не заметят.
Он съеживался на пассажирском сиденье, но это выглядело еще хуже! Повторялась сцена из «Разини», когда Сароян прячется в своем «ягуаре» и звонит Бурвилю, находящемуся рядом в «кадиллаке»!
— В конце концов, дети мои, это лучше, чем иметь неподвижную ногу на всю жизнь и распрощаться с карьерой!