Однажды мы отправились полюбоваться своим новым жильем в новехоньком «ягуаре». Почему отец приобрел эту роскошную машину, столь противоречащую его скромным вкусам? Просто-напросто из-за двух ничем не связанных обстоятельств: своей левой ноги и Робера Дери. После съемок в 1955 году в картине «Ах, прекрасные вакханки!» отец впервые получил главную роль в пьесе Жоржа Соннье «Поппи». Ее играли в театре «Ар», небольшом зале, ныне не существующем, на улице Рошешуар. Он играл папашу-неаполитанца, закрывающего глаза на поведение дочери, которая продает себя направо и налево немецким, а потом американским солдатам. На премьере его скосила страшная боль в левом колене. Он свалился на пол и не мог подняться! Пришлось опустить занавес и отменить следующие представления. Рентгенолог впрыснул в больной сустав воздух и покрутил ногу во все стороны. По окончании этой пытки отцу сообщили, что он порвал мениск. Требовалась срочная операция. Хорошо знавший Мольера отец с недоверием отнесся к обещаниям скорого выздоровления.
Госпожа Рубежански, хозяйка театра, посещала его ежедневно и баловала нас с Оливье конфетами и шоколадом. Не имея сил прогнать такую милую особу, отец предложил установить на сцене кровать, чтобы играть лежа. Критики сочли пьесу аморальной, но восхищались талантом Луи де Фюнеса и изобретательностью режиссера.
Он принимал по часу в день ледяную ванну (так поступают с лошадьми), затем тщательно бинтовал ногу. И вскоре обратил внимание, что боль особенно усиливается после того, как он посидит за рулем.
— Если я хочу продолжать играть, дети мои, мне не следует нажимать на сцепление.
Фиолетовую машину марки «ДС-19» обменяли на черный полуавтомат «ДС», в точности такой, каким он пользовался в «Раввине Якове». Постепенно нога стала проходить, хотя и случился рецидив на «Большом вальсе», когда он танцевал севилиану.
В «Большой прогулке» Колетт Броссе играла маленькую роль хозяйки гостиницы и была занята на съемках всего три дня, после чего хотела отправиться отдыхать на Юго-Запад. Но съемки затягивались, и Роберу Дери пришлось уехать раньше нее, чтобы устроиться в снятом доме. Это была настоящая драма для таких голубков-неразлучников. Но о том, чтобы она оставила его одного на уик-энд, не могло быть и речи. Заказав билет на самолет до Биаррица на вечер пятницы, она после дня репетиций сцены «Мой конёк — постельное белье» опаздывала на самолет. Ехать, чтобы добраться до аэровокзала «Инвалиды», несколько минут. Отец как раз вышел следом за ней из студии, тоже куда-то опаздывая, и увидел ее, как она тщетно пытается поймать такси. «Садись. Я тебя подброшу, давай быстро, я тоже спешу!» Колетт не заставила себя ждать. Сев рядом с ним, она надеялась, что отец тотчас рванет с места. Но его «ДС» продолжала стоять на месте, а он не собирался жать на газ и лишь задумчиво смотрел вперед.