Сначала герцог де Ламориньер являлся в сопровождении братьев, потом все чаще стал приходить один, и это ее обеспокоило. Если герцог был один, он обходился без факела, как и она, хорошо различая в темноте самые неприметные тропки. Когда, внезапно возникнув из мрака чащи, он пересекал белесую в лунном свете поляну — огромный черный призрак в тяжелых сапогах, давивших сухие сучки, — она не могла удержать дрожи, о природе которой часто спрашивала себя. Голос Патриарха был резким и таким низким, словно исходил из пещеры, а его горящий взгляд, казалось, проникал в глубь ее души. Она читала в нем вызывающее презрение. Было в этом человеке что-то приводившее ее в содрогание. Даже марокканский султан не казался ей таким опасным: он, конечно, был свирепым правителем, но как женщине ей не приходилось бояться его.
Любя женщин, султан делал все, чтобы их приручить. Он поддавался чарам и мелким хитростям красавиц. Маленькая ловкая ручка могла легко осадить этого льва пустыни…
Напротив, герцог делил женщин на две категории: праведных и грешных. Он славился анафемами в адрес версальских блудниц и, вероятно, никогда не замечал уродства и грубости собственной добродетельной супруги. Овдовев, он не женился вторично. Может статься, суровая жизнь, бесконечные охоты и посты помогали ему потушить жар в крови? Он презирал женщину, как нечистую тварь, и ему было неприятно, что ей отведена какая-то роль в делах Создателя.
Анжелика угадывала его чувства, и они ее бесили. Тем не менее ей необходима была его сила, чтобы противостоять королю. Он пойдет до конца. И все же она считала себя виновной перед Богом и Девой Марией за то, что имеет дело с гугенотом.
В одну из ночей их взаимное раздражение выплеснулось наружу. Они пробирались по гребню утеса, чтобы выйти на болота. Там пастор из Ниора ждал герцога, и Анжелика вызвалась его провести. В лесу светлело. Полная луна изливала бледное сияние, и в провале между деревьями неожиданно блеснули аметистовые крыши и прозрачные колоколенки. Под ногами у них высилось резное серебряное здание Ниельского аббатства.
У Анжелики перехватило дыхание: какое чудо! Святая обитель раскинулась перед ней, безмятежная, укрывая в своих стенах молитвенный шепот монахов. В памяти Анжелики всплыла ночь, которую она ребенком провела в аббатстве. Вспомнился брат Жан, отвративший ее от сомнительных предприятий монаха Фомы… Он привел ее в свою келью, где она была в безопасности. Он глядел на нее со светлой нежностью: «Вас зовут Анжеликой… Анжелика, Дочь Ангелов!» И показывал большие синие пятна на своем теле: «Смотрите! Смотрите, что сделал со мной Сатана!» И очарование той таинственной ночи вновь согрело ее душу.