— Пей до половины. Это поможет, если дух действительно вселился в тебя, и не повредит, если его в тебе нет.
Конан сделал чудовищный глоток и поморщился. Затем передал чашу Алвари. Старик с интересом следил за обоими.
— Странная вы парочка, — заметил он наконец. — А карлик, должно быть, и есть тот ценный пленник, из-за которого так бесятся казаки?
— Я не карлик, — обиделся Алвари. — Я гном. И, наверное, постарше тебя буду, а уж что касается Искусства, то здесь я и тебя за пояс заткну, и кого угодно из людей. Не знаете вы, люди, настоящего Искусства…
— Ну, не горячись, — примирительно произнес старик, забирая у него чашу. Что до Искусства, то здесь ты прав. Я ведь только торговец амулетами. Но в храме Алат есть настоящие маги.
Конан насторожился. Храм, маги — видимо, камень нужно искать именно там. Да и гном что-то говорил о каком-то храме…
— Кто это — Алат?
— Великое воплощение войны, судьбы и смерти, — ответил старик, понизив голос и наклоняясь к Конану, словно собираясь клюнуть его в плечо. — Жрецы Алат раскрашивают свои руки охрой, ибо это кровавое божество. Молиться бесполезно. Слышать-то слышит, но поступает только так, как сочтет нужным.
— Вот это правильно, — сказал варвар. — Что толку скулить и хныкать, надоедая божеству своими мелкими просьбами? Для чего дана человеку сила, если он не умеет ею пользоваться? А коли не умеет, так и жить ему незачем.
— Ты рассуждаешь как дитя, — сказал старик. — В тебе говорит твоя молодость, твое здоровье, твоя горячая кровь…
Конан хотел было обидеться, но не успел. Старик снова заговорил:
— Когда я был таким же мальчиком, как ты, юный герой, в Хорбуле не было Алат. Здесь поклонялись совсем другим богам. А потом откуда-то с Востока явились жрецы и принесли с собой свои святыни. Под водительством Алат наши владыки одержали несколько побед, сейчас уже полузабытых, но тогда блистательных и очень важных. После них вознесся наш Хорбул и были возведены прекрасные стены с синими башнями, которые ты видел сегодня перед закатом… Велика наша богиня…
Конан слушал, покусывая губу.
— Но разве женщина может быть божеством войны? — спросил он наконец.
Старик торжественно покачал головой.
— Женщина — нет, не может. Но Алат — не женщина.
— А кто она?
— Алат — ребенок. Девочка.