Он был бы далеко не так спокоен, если бы заметил, что последняя фраза гнома достигла цели. Сидя на своем тюфяке возле окна, Сфандра неподвижно смотрела на спящие лица своих спутников, и в ее светлых, широко расставленных глазах застыло странное выражение.
Громкий топот ног, гортанные резкие Выкрики, проклятия и богохульства, звон металла и треск ломающихся досок разбудили посреди ночи хозяев харчевни. Они вскочили с постели, подброшенные ужасом. Пугаясь в длинном ночном одеянии, Ондро помчался вверх Но Лестнице. Огонек лампы прыгал в его руке, масло в глиняной лампе, грубой поделке, изображающей утку, плескалось. Жена с криком пыталась остановить его. И вдруг оба замерли, раскрыв рты. Дверь каморки, где остановились на ночлег трое странных путешественников, была словно охвачена синим пламенем. Таинственный голубой свет струился из всех щелей, просачивался между дверью и косяком, заливал сказочным мерцанием темный коридор и перила лестницы.
— Боги!.. Что это? — прошептал Ондро.
Дверь содрогалась, словно об нее всем телом бился какой-то крупный зверь.
Взвизгнув, жена трактирщика со всех ног бросилась вон из дома…
Конан проснулся как раз в тот момент, когда через него кто-то осторожно перешагивал, одновременно надавливая на ручку двери. Вскинув руку, варвар ухватился за щиколотку пытавшегося бежать и резким рывком опрокинул его. На Конана повалилось тело беглеца. Еще миг и варвар скрутил ему руки и только после этого понял, что держит железной хваткой не
Алвари, как он подумал поначалу, а Сфандру. От удивления он даже выпустил ее.
— Ты куда это собралась? — спросил он. Ее глаза блеснули в полумраке. В окне за ее спиной небо уже окрасилось розоватым светом. Близилось утро, однако в комнате было еще темно. В темноте засветились две узких зеленых щенки Алвари проснулся и с нескрываемым злорадством принялся наблюдать за людьми.
— Наподдай ей, как следует, Конан! — хрипло сказал гном. — Разве ты не видишь, что она украла камень?
Конан поискал мешочек на поясе. Его не было. Ловкая бестия, подумал он о девушке с невольным уважением профессионала, и тут же мимолетная симпатия к той, что могла бы сравниться с ним в воровском ремесле, сменилась яростью. Эта змея хотела обмануть его, обокрасть, оставить с носом! Его Конана-киммерийца! Гибким прыжком он вскочил на ноги и с лязгом вытащил из ножен меч.
— Отдай камень, дрянь! — крикнул он. Сфандра увернулась и бросилась к стене. Варвар занес меч. Он был в таком гневе, что мог сейчас зарубить и женщину. В это мгновение для него не существовало ничего, кроме застилавшей глаза ярости — его предали! Предала та самая женщина, которой он уже начал доверять. От этой мысли у Конана сводило скулы.