Если бы Жоффрей был рядом, она поделилась бы с ним своими сумасбродными мыслями, а он посмеялся бы над ней и успокоил ее.
Но Анжелика была одна…
«…Мне кажется, что все готово, что вот-вот произойдут ужасные события»,
— сказала бы она ему.
— Какие, моя дорогая?
— Не знаю, но мне страшно!
Ей казалось, что она слышит голос отца Вернона:
«Когда начинаются дьявольские действа…»
Анжелика ворочается на холодной постели в поисках успокоения и тепла. Сейчас она встанет и отправится на поиски Жоффрея. Она скажет ему: «Прости меня! Прости! Клянусь, я не предавала тебя. Не отталкивай меня никогда, прошу тебя…»
Но он неумолим, мрачен и так же далек, как и во времена Рескатора. Она не может себе представить, что он мог быть с ней таким нежным, и что каждая минута их жизни была столь важной для их интимной близости.
«О! Любовь моя! Мы были такими веселыми и в тоже время серьезными любовниками. Эти безумные ночи… Сколько смеха, безоблачных радостей, когда, не стыдясь, мы могли до бесконечности любоваться друг другом. Ты помнишь, когда разразилась эпидемия оспы? И, в особенности…» Тут глаза ее наполнились слезами. Она видит Пейрака, склонившегося над маленькой фигуркой Онорины, которую обидел Кантор. «Подойдите, мадемуазель, я прикажу дать вам оружие…» Я думала, что любовь будет всегда с нами… Безумная!»
Анжелика переворачивается во сне. Ей снится, что ее, некогда золотистая коса приобрела ужасный оттенок и висит, подобно веревке, вдоль тела. Все эти видения следуют одно за другим, перемешиваются, она начинает задыхаться. Ей чудится демон, оскал его зубов ужасен и напоминает росомаху Вольверину.
Страшный крик вырывается из ее груди. Анжелика просыпается. Этот крик все еще звучит у нее в ушах, но всем своим телом она чувствует затухающие в ней сладострастные ощущения. Еще несколько мгновений назад ей снилось, будто она лежит в объятиях какого-то ужасного и в то же время необыкновенно нежного существа.
Она помнит этот крик, однако кричала не она.
И снова она слышит пронзительный женский крик. Он доносится снаружи сквозь утренний туман.
Анжелика бросается к открытому окну. Внизу у самой земли все покрыто розовой дымкой тумана, сквозь которую пробиваются первые проблески света нарождающегося июльского дня, который обещает быть очень жарким. В этой утренней тишине чувствовалось что-то непроницаемое, подавленное.
Сердце Анжелики билось неровно и никак не могло обрести нормальный ритм. Было так тихо, что ей казалось, будто она все еще спит.
Она снова слышит крик. На этот раз он явно доносится со стороны сарая, где расположились на ночь потерпевшие кораблекрушение молодые француженки.