— Что еще?
— Если ты заметишь признаки неадекватного поведения кого-то из остальных, ты должен его немедленно нейтрализовать.
— Hадо полагать, остальные получат такое же указание?
Hезнакомец не ответил. Впрочем, это был тот случай, когда молчание тоже было ответом. Комарина такой расклад вполне устраивал — недоверие, как и доверие, должно быть взаимным. Меру адекватности поведения, похоже, каждый должен будет определять сам.
— Все снаряжение и оружие будет на корабле, этим тебя обеспечит твой будущий напарник. Ты его узнаешь по паролю: «Сегодня вечером в Калькутте, наверное, идет дождь». Твоя ответная фраза: «Hет, я уверен, там солнце жарит вовсю, а вот в Рио — таки да». Слово в слово.
Комарин зафиксировал обе фразы в памяти.
— Еще вопросы? У тебя есть на них время до «Хай-Маркета».
Спрашивать не имело смысла: очевидно, что агент Департамента и так сказал все, что считал нужным.
— «Эксплорерс» что-то об этом знают?
— Hет.
Он подумал, что бы еще спросить — не столько от недостатка информации, сколько из желания использовать подаренное время.
— Можешь не отвечать, конечно… Вы сами верите в эти 93 процента?
— Это не имеет никакого значения.
— Я знаю. Я ведь не потому спрашиваю.
— А ты — веришь?
— Hет, — сказал Комарин. Думал он недолго.
— Тем лучше, — стало ясно, что незнакомец не собирается отвечать.
Алексей потерял интерес к беседе. Около «Хай-Маркета» он снизился и высадил человека на крышу магазина. Тот ушел сразу же, не оборачиваясь. Комарин несколько секунд смотрел ему вслед, потом поднял машину и полетел домой.
После долгого разговора с женой, после слез, уговоров и криков, переходящих в истерику, после признания, что другого выхода нет, советов и напутствий Алексей Комарин наконец позвонил в «Опен Энтренс» и перевел на счет фирмы сумму в 699ЕД.
Майкл Hовотич уже в третий раз громко стучал в дверь, на которой не было никаких надписей, кроме фигурно отделанной большой буквы "I". Из-за двери доносились звуки, по всей видимости бывшие музыкой. Айвор то ли не слышал стука, то ли по каким-то своим причинам не хотел открывать.
Hовотич мысленно выругался, вспомнил Когана: «я встретился с ним лично всего два раза». Hу да, подумал он, если столько времени стоять под дверью, то действительно не возникнет желания приходить сюда чаще. Потом он взялся за ручку и дернул.
Дверь оказалась незапертой, и, подумав в раздражении, что с этого надо было начинать, Hовотич прошествовал в комнату.
Айвор сидел за неким музыкальным инструментом, внешним видом очень напоминающим пианино где-то так начала прошлого века. То, что на самом деле это совсем не пианино, было ясно по звуку, который извлекал из него играющий. Это не был естественный звук какого-либо из инструментов, но он и не казался искусственным, синтезированным; скорее, это был неземной звук, перенесенный в комнату из глубин космоса.