– Я её ни к чему не принуждаю, – процедила Лёка сквозь зубы, – Она взрослый человек и сама вправе решать, как ей жить.
– Она ребенок! Наивный ребенок, которому ты просто запудрила мозги. Я прошу тебя – отпусти её. Не уродуй жизнь моей дочери.
– Вы хотите чтобы она жила с нелюбимым человеком?
– Я хочу чтобы моя дочь была счастлива! – Тамара Федоровна заплакала, быстро вытирая слёзы вытащенным из сумки платком. – Как ты не понимаешь? Даже если сейчас она думает, что любит тебя – это всё равно пройдет! А кому она нужна потом будет с такой репутацией?
– Вы что-то перепутали, – тихо ответила Лена, смущенная слезами женщины, – На дворе двадцать первый век. Какая репутация?
– У тебя есть мать? Есть отец? Как они позволили это? Как?
– Мои родители любят меня такой какая я есть.
– Но это не дает тебе право совращать невинных девочек и превращать их жизнь в ад! Как тебе удалось это? Ты околдовала её? Приворожила, да? Ведьма!
– Мама, хватит! – Лиза молнией влетела на кухню и схватила за руку побелевшую от злости Лёку. – Я тебе сказала вчера: я люблю её! Никто меня не привораживал. Я не была в этой жизни счастлива ни с одним мужчиной, а с Леной я счастлива.
– Моя дочь – извращенка, – прошептала Тамара Федоровна и разрыдалась.
– Мама! – Лиза кинулась к матери, упала рядом с ней на коленки и обняла, отводя в сторону отпихивающие её руки. – Мама, я люблю тебя, но прошу – не пытайся изменить то, что невозможно изменить! Мамочка, мне хорошо с ней, я с ней счастлива, разве ты не хочешь мне счастья?
– Лизонька, давай обратимся к врачу, – всхлипывала женщина, – Это наверняка лечится! И ты вернешься к нормальной жизни, и всё будет хорошо. Ты родишь ребеночка…
– Мама, я сейчас живу нормальной жизнью, – из Лизиных глаз тоже полились слёзы, – И я обязательно рожу ребенка, но…
– Как ты его родишь? – закричала Тамара Федоровна. – От неё? Это невозможно! Подожди… Ты спишь с ней?… Боже, ты с ней спишь… Как? Ты её лижешь?
– Хватит! – Лёка подхватила Лизу подмышки и обняла крепко. – Не теряйте достоинства пожалуйста.
– Что ты знаешь о достоинстве? Лесбиянка! Ты сделала из моей дочери чудовище!
– Мама… – Лиза снова захлебнулась в рыданиях, и Лёка насильно увела её из кухни. Уложила на диван и рванула назад.
– Короче, так, – Лена рывком захлопнула дверь на кухню и ледяными синими глазами посмотрела на растрепанную заплаканную женщину, – Я знаю, что для вас это шок. Но и для неё тоже. Скажу вам прямо – это не лечится. Невозможно вылечить от любви. Её хорошо со мной. Мне с ней. Мы счастливы, понятно? И если вы и дальше будете заставлять Лизу плакать, я больше не пущу вас на порог. Простите. Постарайтесь это пережить, потому что она всё равно осталась вашей дочерью. Ведь вы же отказались бы от неё, если бы она стала инвалидом? В ней многое бы изменилось, многое было бы ненормальным, но вы бы её не бросили. И уж точно не стали бы издеваться.