32
За мгновенным облегчением последовала кризисная неделя. Саша закрылась в себе, ушла с головой в работу, не отвечала на звонки Андрея. К боли примешивалось теперь и чувство вины. И две сложные эмоции сводили её с ума. Как она до сих пор курить не начала, снова? Раньше даже потрясения помельче возвращали к прежней зависимости, с которой боролась с переменным успехом уже n-ное количество лет. А сейчас даже не хотелось курить.
Мысли о Ветхом постоянно преследовали её. Но Саша все не решалась наведаться к другу детства. До ужаса боялась предстоящего разговора. Костя может очень резким быть. Как бы он не послал её со всеми извинениями. Ему-то она не поверила…
Да, трусила и спокойно себе в этом признавалась. Наверное, боялась ещё и потому что эмоции при мысли о нем возвращались и сильные очень, приправленные грезами. Если Ветхий её оттолкнет… да она тогда точно в камень превратится. Страшно было очень. Но сегодня она наступила себе на горло и заставила себя отправиться к Ветхому, как бы там ни было. Добиралась около двух часов, попеременно поддавалась панике, возвращалась назад, торчала как дура посреди дороги, споря с собой. Но все же как-то ноги принесли к его квартире.
Нажала на кнопку звонка, надеясь, что Ветхого нет дома. Но её трусливым надеждам не суждено было сбыться. По утрам Ветхого всегда можно было застать на квартире. Щелкнул замок и вот он перед ней собственной персоной. Саша застыла и хлопала глазами, проклиная себя за мгновенный ступор.
Он, видимо, спал. Волосы взлохмачены, глаза сонные, без рубашки. Хорошо хоть штаны натянул.
— Саш, ты так и будешь молчать? — спросил он, когда первое удивление прошло. — Это ты же ко мне пришла, а не я.
Саша что-то нечленораздельно промычала. Как будто кто-то за горло держал и мешал говорить.
— Саш, случилось что-то? — Ветхий уже подозрительно на неё поглядывал.
— Можно, войти? — промямлила Саша и Ветхий отступил в сторону, пропуская её в квартиру.
— Что случилось? Опять проблемы какие-то? Да не молчи ты, ради Бога.
— Костя… я, я… — слезы сами брызнули из глаз.
Не думала даже, что извинятся так трудно. Ветхий вздохнул и по привычке уже обнял.
— Успокаивайся… меня уже типает всего, что случилось?
Саша спрятала лицо на его груди и выпалила на одном дыхании.
— Костя, я полной дурой была. Прости меня, пожалуйста, если сможешь.
Ветхий поднял ей голову за подбородок и внимательно взглянул в глаза.
— Саш, ты за что сейчас извиняешься?
— За то, что обвиняла тебя в том, чего ты не делал. Я пойму, если ты сейчас меня выставишь за дверь. Я полной дурой была, когда тебе не верила.