1
Мистер Эфраим Траут из юридической конторы «Траут, Уопшот и Эдельштейн» провожал на самолет Айвора Льюэллина,[31] возглавлявшего студию «Суперба-Лльюэлин» (Льюэллин-сити, Голливуд). Они были давними друзьями. Именно мистер Траут вел все пять разводов Лльюэлина, включая последний, с Грейс, вдовой Орландо Маллигена, блиставшего во многих вестернах. Ничто не сближает юриста и клиента сильнее, чем хороший развод. Им есть о чем потолковать.
— Я буду скучать по вас, Айвор, — говорил мистер Траут. — Все как-то опустеет. Однако вы правы, вам пора поехать в Лондон.
Мистер Лльюэлин это знал. Он всегда все обдумывал — все, кроме браков.
— Надо их там подстегнуть, — сказал он. — Подложить взрывчатки под зад, а то мечтают, мечтают… Им же лучше.
— Я думал не столько о них, — заметил мистер Траут, — сколько о вас.
— Да, в Лондоне хороший бифштекс.
— Не в том дело. Калифорнийское солнце плохо влияет на вас. Это сплошное сверкание будоражит дух, и вы женитесь.
При слове «женитесь» мистер Лльюэлин задрожал, как бланманже на ветру.
— Никогда! — воскликнул он. — С этим покончено.
— Это вы так говорите.
— Я уверен. Вы знаете Грейс.
— Еще бы!
— Она со мной обращалась, как с этими, как их, мексиканскими… нет, не кактус, вроде пиона.
— Пеон?
— Именно. Держала на диете. Вы ели диетический хлеб?
— Нет, не ел, — отвечал мистер Траут. Собственно говоря, он был почти бесплотен, а на диете стал бы невидим.
— И не ешьте. Чистая промокашка. Я жутко страдал. Если бы не моя секретарша (сейчас она миссис Монтроз Бодкин), я бы вообще умер. Подкармливала с опасностью для жизни. После развода я — как взломщик после тюрьмы.
— Приятное чувство.
— Зверски приятное. Будет он снова взламывать сейф?
— Если умен, не будет.
— Что ж, я умен.
— Но слабы.
— Слаб? Это кто, я? Спросите на студии.
— С дамами, только с дамами.
— А, с дамами!
— Непременно делаете предложение. Я бы так сказал, ре-флекторно. Вы добрый, широкий человек…
— А главное, не знаю, о чем с ними говорить. Нельзя же сидеть просто так!
— Воспользуюсь случаем и дам вам совет. Наверное, вы думали, почему, живя здесь двадцать с лишним лет, я не женился.
Лльюэлин об этом не думал, а если бы подумал, решил бы, что друг его, при всем своем уме, немного суховат. Собственно говоря, скорее он был какой-то сушеный и уж никак не сверкал. Такие мужчины привлекают мягких, уютных женщин, но в Голливуде их мало.