— Чтобы вы все поняли, — сказал он, — сообщу вам, что передо мной не устоит ни одна женщина.
Джо тактично заметил, что ничуть не удивлен. Собственно, он сразу так и подумал. Да, да, вошел — и тут же подумал.
— Что-то в вас такое есть, — развил он свою мысль. — Величие, что ли. Как у Наполеона.
— Тоже не могли устоять?
— Куда им!
— Вот и со мной так. Одно исключение — училка, еще тут, в Уэллсе. Не любила, хоть тресни. Освой, говорил, сперва нашу великую словесность — ну, сами знаете. Шекспир там, то-се.
— Учителя корыстны. Путают службу с любовью.
— Да, мудрый человек держится от них подальше. Но кроме нее — как воск! Знаете, сколько раз я был женат?
— Нет, не знаю.
— Пять.
— Вроде бы достаточно.
— Да, вполне. Плохая привычка. Чуть что — делаю предложение.
— А они и рады.
— Еще бы!
— Да, тяжело.
— Тут главное — как перестать.
— Коренная проблема!
— Одна надежда на вас.
— Почему?
— Сейчас поймете. Когда я улетал, мой друг, юрист, пришел меня проводить. Он вел все мои разводы и очень за меня боялся. И вот, он сказал мне интересную вещь. Есть такое сообщество, Анонимные Холостяки, вроде Алкоголиков. Ясно?
— Да, ясно. Когда анонимный алкоголик хочет выпить, он зовет остальных, и они его отговаривают.
— Вот именно. Захочет жениться — а они отговорят.
— Гениально!
— Еще бы! Но со мной все не так просто.
— Очень жаль. А в чем дело?
— Я — в Англии, а здесь нет отделения. Мой друг посоветовал пойти к честному юристу, чтобы он подыскал мне умного, спокойного человека, который заменит АХ. Вы следите за мыслью?
— Как гончая. Соберетесь сделать предложение, а этот человек скажет: «Не дурите».
— Именно. Может выражаться и покрепче, пока опасность не прошла.
— Так, так.
— Судя по вашей прыти тогда, в театре, вы как раз такой человек. Чутье подсказало вам, что я хочу повести эту Веру в ресторан. Вы поняли, как это опасно, и приняли меры. Вы рассчитали, что я упаду в лужу. Оставалось только послать ей телеграмму, что меня срочно вызвали по делу. Я пошел домой и лег в постель.
— И спаслись.
— Да. Всё вы! Поистине, заменили целое общество. Тем более, эту Веру вы знаете. Естественно, вам страшно подумать, что кто-то на ней женится.
— Жениться на Вере Далримпл можно только через мой труп.
— Какие чувства, какой ум! Пикеринг, я вас нанимаю. Переедете сюда. Жалованье обсудим позже, но будете довольны. Если бы не вы, я был бы женат, и это после Грейс! Надо вам сказать, — предался он воспоминаниям, — что чемпион — Бернардина… Но именно Грейс, не кого-нибудь, прозвали Королевой Бурных Чувств, и не зря, Пикеринг, не зря! За одну картину «Страсть в Париже» она ухайдакала трех режиссеров, двух ассистентов и сценаристку.