— Мой дорогой, — сказал он, — неужели вы думаете, что я хочу взять деньги у вас? Как говорим мы, юристы, расходы несет фирма. Житель Калифорнии никогда не станет мелочиться, если речь идет о любящих сердцах, практически — весной.
Джо заговорил не сразу, тронутый таким благородством. Заговорив же, воздал должное краю, который, судя по жителям, поистине прекрасен, если только мистер Траут — не счастливое исключение.
— Скажите, — спросил он, — есть там еще такие люди?
— Кое-кто есть, — признал мистер Траут, гадая, стерпит ли дружба с Фредом Бассетом, Джонни Рансиблом и Г. Дж. Фланнери его уход из АХ.
У сэра Джеклина Уорнера все обстояло очень плохо. Казалось бы, хватит женитьбы — но нет, еще и похмелье, и долг букмекеру. Дафне он сказал, что должен двадцать фунтов, на самом же деле их было пятьдесят. Букмекер, заметим кстати, не принадлежал к тем людям, про которых говорят: «Золотое сердце!» Узнав, что уплата откладывается, он резко нахмурился и задержал дыхание.
— Ну-ну, сэр Джеклин, — сказал он, — надеюсь, что вы ошиблись. Я не суеверен, но поневоле вспомнишь, что с каждым моим должником что-нибудь случалось. Не платит — и пожалуйста! Просто рок какой-то. Был у меня такой Уизерспун, ничего, усы рыжие — и что б вы думали? Задолжал пятьдесят фунтов, а через неделю, не поверите, нашли его на улице, наложили шесть швов. Простите, семь. Один — над глазом.
Беседа эта происходила у букмекера, и Джеклин чувствовал себя так, как чувствует себя начинающий и нервный пират, который получил записку с черепом и костями. Вернувшись к себе, в Челси, он застал мистера Траута, уже подуставшего у дверей.
— Сэр Джеклин Уорнер? — осведомился юрист. Обычно баронет это отрицал — так, на всякий случай, — но гость был явственно связан с юриспруденцией, и он решил рискнуть. Богатых родственников у него хватало; кто их знает! Может, чего и оставили…
— Да, — признался он. — Простите, а вы кто такой?
— Траут, — представился гость, — от фирмы «Траут, Уопшот и Эдельштейн». Голливуд, Калифорния, США.
Джеклин совсем оживился, вспомнив, что дядя Юстес поспешно уехал в Америку именно тогда, когда полиция стала распутывать дело об одном мошенничестве. Вполне возможно, что, осев в Голливуде и умерев с перепоя, он оставил кругленькую сумму любимому племяннику. Словом, баронет отпирал дверь в радости и веселье.
— Заходите, — говорил он, — сюда, сюда.
Переступив порог, юрист с удовольствием подметил безошибочные признаки материальной необеспеченности; и, усевшись, сразу приступил к делу.
— Вы обручены, — сказал он, — с моей клиенткой, мисс Сарой Фитч.