— Ой! — воскликнул он.
— Простите. Это я вас?
— Меня.
— А я думала, мышь.
— Ах, вон что!
— Больно?
— Так, не очень.
— Простите.
— Пожалуйста.
— А если бы я попала в нее, она бы испугалась, правда?
— В жизни бы не забыла.
— Значит, простите.
— Да ладно, что там! Какая-то нога, когда…
— Когда что?
— Не помню.
— Когда сердце разбито?
— Сердце?! Ну, что вы! Я очень счастлив. Кстати, кто этот Диллингуотер?
— Да так, один.
— Где вы с ним познакомились?
— У Пендерби.
— А обручились?
— Тоже у них.
— Вы опять там были?
— Нет.
Фредерик фыркнул.
— Минуточку. Когда вы к ним ехали, вы собирались выйти за меня. Значит, уложились в две недели?
— Да.
Тут бы и заметить: «О, женщина!», но как-то в голову не пришло.
— Не понимаю, — сказала Джейн, предпочитая наступление, — какое у вас право меня осуждать.
— Кто вас осуждал?
— Вы.
— Когда?
— Сейчас.
— Я? — удивился Фредерик. — Да я и не намекнул, что вы поступили низко, подло, гнусно, мерзко и непотребно.
— Намекнули. Вы фыркнули.
— Если здесь нельзя фыркать, надо было предупредить.
— И вообще, кто бы говорил! После того, что вы сделали…
— Я? А что я сделал?
— Сами знаете.
— Простите, не знаю. Если вы про тот галстук, я все объяснил: во-первых, его вообще носить нельзя, во-вторых, там цвета чужих клубов.
— Какой галстук! Я про то, как вы обещали меня проводить и позвонили, что у вас дела, а я по дороге на вокзал зашла в кафе — и что же? Вы сидите с крашеной мымрой в розовом платье.
— Повторите, — сказал Фредерик. Джейн повторила.
— Господи! — сказал Фредерик.
— Меня как по макушке ударили…
— Постойте! Я все объясню.
— Да?
— Да.
— Все?
— Все.
Джейн покашляла.
— Сперва вспомните, что я знаю всю вашу семью.
— При чем она тут?
— Может, вы хотите сказать, что это — троюродная тетя.
— Ничего подобного. Это актриса. Вы ее могли видеть на эстраде в «Ту-ту!».
— По-вашему, вы все объяснили?
Фредерик поднял руку, призывая к молчанию, но понял, что все равно ничего не видно.
— Джейн, — сказал он тихим, дрожащим голосом, — помнишь, как мы гуляли в Кенсингтонском саду? Такой хороший был день…
— Не надейтесь меня растрогать.
— Я и не надеюсь. Я напоминаю, что мы встретили китайского мопса. Мопс как мопс, но ты пришла в восторг. С той поры у меня было одно дело в жизни — найти его и купить. Оказалось, что принадлежит он этой… м-м… даме. Мне удалось с ней познакомиться, я стал ее обхаживать. Тогда, в то утро, она сдалась. Пришлось позвонить тебе, а потом часа два слушать, как в последнем шоу ее оттер комик, представив, что пьет чернила. Ничего, я выдержал, к вечеру привез мопса, а наутро получил твое письмо.