— Меньше, чем пыль под колесами твоего кабриолета?
— Гораздо меньше. Я бы не стал звонить ни одной из них, даже выполняя последнюю волю умирающей бабушки. Это призраки. Тени. Фантомы.
— Эфир.
— Да, эфир. Послушай, Билл. В целом мире для меня не существует никого, кроме Кей. Она — нечто совершенно особое. Пусть передо мной продефилируют в купальниках Елена Троянская, Клеопатра, Хеди Ламар[13] и La Belle Dame sans Merci, я даже не свистну им в след.
Безыскусное красноречие тронуло Билл до глубины души.
— Ну что ж, звучит убедительно. Подводя итог сказанному, можно заключить, что ты невинен, как ягненок.
— Или еще более.
— Хорошо. В таком случае тебе остается только одно — изменить манеру общения. Сам видишь, шутовство не проходит. Сведи репертуар Боба Хоупа до минимума. Есть два способа завоевать девичье сердце. Первый — изображать патриархального мужчину, пещерного человека и брать ее сердце грубым натиском. В качестве иллюстрации могу привести образ, который я создала для журнала «Страсть». Это такой охотник, всадник, стрелок, который в припадке страсти хватал свою подругу за волосы и таскал по комнате, скрежеща зубами. Вот один пример.
— Я не смогу таскать Кей за волосы по комнате.
— Однако это изысканная форма внимания. Она могла бы произвести переворот в ваших отношениях. Девушке в моем рассказе это нравилось. «Джеральд, Джеральд, — повторяла она, — ты сводишь меня с ума!»
— Нет, не годится.
— Ладно, с волосами оставим. Впрочем, ты мог бы хватать ее за плечи и трясти как грушу.
— Нет, и это не по мне.
— Да почему?
— Потому что.
— С тобой не сговоришься, — вздохнула Билл. — Ты не хочешь идти на компромисс. Забыл, наверное, лозунг «Суперба-Лльюэлин»: «Служи и сотрудничай».
Она достала из кармана пакетик «Микки Финна» и задумчиво подбросила на ладони.
— Что это у тебя? — спросил Джо.
— Лекарство. От бессонницы. Ну, если не желаешь быть пещерным человеком, давай испробуем второй способ — не силу, а слабость. Мы растопим ее сердце. Ты должен вызвать сочувствие и жалость.
— Уточни, пожалуйста.
— Все очень просто… Горло пересохло от бесконечных разговоров. Давай освежимся.
— Неплохая мысль. Шампанского?
— Пожалуй. Средство испытанное.
Билл направилась к подносу, наполнила бокалы и незаметно бросила в тот, что предназначался Джо, подарок приятеля-бармена с Третьей авеню.
— Значит, надо устроить так, чтобы она тебя пожалела.
— Как же?
— Проще простого.
— Это ты уже говорила.
— Повторение — мать учения. Помнишь стишок: «В те дни, когда в доме родимом я рос…
— …безмолвный, печальный и робкий до слез». Помню, декламировал в детстве.