— Не знаю, — упорствовал Гораций, — я с такими людями не говорю.
— Сэр, — машинально поправил мистер Бастабл.
— Сэр.
— И не «людями», а «людьми». — Он с тоской воззрился на ученика. Припекало, его слабые нервы начали сдавать.
— Ты неисправим. Не знаю, что с тобой делать. Тебя совершенно не интересуют занятия. Я думал, ты осознаешь свое положение. Возможности, которые перед тобой открываются.
— Знаю, — устало отвечал Гораций, — надо пользоваться случаем и выправляться, сколько могешь.
— Можешь.
— Ладно.
— Да, сэр! — Глаза мистера Бастабла зловеще блеснули.
— Да, сэр.
Педагоге размаху плюхнулся на стул, тот обиженно заскрипел.
— Ты понимаешь, что тысячи мальчиков, глядя на тебя, подыхают с зависти?
— Так культурные люди не говорят, — возразил Гораций. Ненавистные уроки, как ни странно, порой накрепко застревали в его памяти. — Вот вы и попались. Не «подыхают», а «умирают». Не «с» зависти, а «от». Вы меня поправляете, я вас. Что, съели?! (При этом вопросе наставник не впервые подумал, что Ирод Великий — его любимый исторический персонаж.) — Сами ж мне и талдычили.
Каждый учитель в душе политик. Мистер Бастабл, сознавая шаткость своих позиций, перешел в контратаку, избрав мишенью выговор своего питомца.
— Да научишься ты как следует произносить слова?! — заорал он. — Можно ли так коверкать! Вот, — он вытащил толстую книгу. — Что толку учить французский, если ты на своем говорить не умеешь. Читай вслух. По-людски, а не… — он задумался, подбирая сравнение, — не как мальчишка для гольфа.
— А чего такого? — спросил Гораций, который водил дружбу с представителями этой почтенной профессии и сам на досуге не брезговал потаскать клюшки.
Мистер Бастабл не дал сбить себя на спор.
— Читай, — сказал он. — С девяносто девятой страницы. Гораций открыл книгу, озаглавленную «Путеводные огни истории», том второй, «Средние века», с отвращением, которое даже не пытался скрыть.
— В ету епоху, — уныло начал он.
— Эту эпоху.
— В эту эпоху монастыри Эвропы…
— Европы.
— Я и прочел «Эвропы», — обиделся Гораций, — в эту эпоху монастыри Эвропы богатели, их церквы соперничали со сборами…
— Соборами.
— В размере и красоте убранства. Святой Бернард, или Сен Бернар по-французски… — Он перестал читать, впервые ощутив проблеск интереса. — У одного типа есть сенбернар. Лохматый такой, глазищи красные…
— Не отвлекайся, — рявкнул мистер Бастабл.
— …по-французски, величайший и самый яркий предт-т-дста-ви-тель средне-веко-вого монашества… Bay! — выдохнул Гораций, нежно поглаживая занывшую челюсть, — родился в 1101 году в Бурбундии.