За время еды он не единожды собирался с духом, чтобы начать, но всякий раз оркестр (имевший дурную привычку неожиданно вступать с «Богемой» или еще более громкой классикой) разражался очередным пароксизмом. Билл, который испытывал острую потребность излить душу, бесился. Со встречи на вокзале Ватерлоо прошла неделя. Всю эту неделю он носил в сердце тайну, и она с каждым днем все сильнее рвалась наружу.
Пришло время поделиться ею хоть с кем-нибудь, а во всем большом городе на роль слушателя годился один Джадсон. Друг с удовольствием затянулся.
— Валяй, — добродушно произнес он.
Во-первых, у него самого была припасена приятная тайна, во-вторых, он был сегодня расположен ко всему миру, а к Биллу — особенно. За последнюю неделю между ними восстановилось прежнее уважение. Сникший было друг внезапно ожил, словно политый цветок. Он насвистывал, расхаживая по квартире, а сегодня превзошел самого себя, пригласив Джадсона пообедать в «Регенте», а после закатиться на ревю в «Альгамбру». Джадсон всецело одобрял перемену.
Билл опасливо огляделся. Официант исчез. Ближайшие посетители сидели достаточно далеко. Оркестр вышел из очередного приступа и теперь медленно оправлялся, неспособный временно производить шум. Билл решил, что можно продолжать.
— Ты не заметил, что в последние дни я несколько изменился? — спросил он.
— Еще как! — от души поддержал Джадсон. — Прямо солнечный луч.
— Так я скажу тебе, отчего. Джадди, старина, я понял, что такое любовь.
— Как, опять?! — воскликнул Джадсон.
Билл нахмурился. Он ждал большего такта.
— Если ты про Алису, — сухо сказал он, — то это было наваждение.
— Ясно.
— Теперь все по-настоящему.
— А!
— Что значит «а!»? — обиженно переспросил Билл.
— Ничего. Просто «а!». Можно же, — сказал свободолюбивый Джадсон, — воскликнуть «а!».
— Это прозвучало так, словно ты сомневаешься в моих словах.
— Да ничуть. Я просто подумал…
— Что?
— Ну, не слишком ли скоро? То есть неделю назад ты сходишь с ума по Алисе, а через семь дней забываешь ее и влюбляешься в другую. Нет, я тебя не виню, — милостиво заключил Джадсон. — Я вообще за быстроту.
Билл уронил пепел в кофейную чашку. Он жалел, что вынужден изливать ему душу. Бесчувственный чурбан — вот Джадсон Кокер в двух словах. Потрепаться о пустяках — пожалуйста, но никакого сердца.
— Я не знаю, что ты считаешь быстротой, — сказал Билл.
— Может, тебе показалось, что это было не так и скоро, — сказал примирительно Джадсон.
— Я знаю Флик много лет.
— А, Флик! — с жаром подхватил Джадсон. — Таких девушек поискать. Если бы ты полюбил Флик…