— Ничего, — сказал он, когда официант удалился. — Вот ты говоришь, «милый». Я вспомнил…
— Ради, Бо-о-ога!
— Хорошо. Ладно. Странная штука — жизнь. Какая-то такая… странная.
— Не без того.
— Вот, возьми нас с тобой. Сидим, едим, прямо как тогда, только ты мечтаешь о Ронни, а я — о Гертруде Баттервик.
— Что?
— Баттервик. Банан, ананас, тюльпан, тюльпан…
— Спасибо, я расслышала. Ты женишься?
— Как бы тебе сказать?.. И да, и нет. Прохожу проверку.
— Она никак не решит?
— Что ты, она — решила! Она меня жутко любит, прямо ужас. Но есть скрытые пружины.
— Прости?
— Такое выражение. Сама понимаешь, пружины. Кстати, почему пружины? Может, причины? Вроде бы нет… В общем, все сложней, чем кажется.
— Нет, выражение я знаю. В чем дело у тебя?
— В папаше. В Дж. Дж. Баттервике. «Баттервик, Прайс и Мандельбаум, экспорт, импорт».
Монти с чувством проглотил картофелину. Сью умилилась. Да, конечно, слава Богу, что она за него не вышла, но так… словом, умилилась.
— Бедненький! — воскликнула она. — Ты ему не нравишься?
— Я бы не сказал… Иногда он со мной здоровается. Один раз чуть не предложил сигару. Не в том суть. Понимаешь, экспорт-импорт действует на психику. Ему почему-то кажется, что я бездельник. Прямо так и спросил: «Чем вы зарабатываете себе на жизнь?»
— Как грубо!
— Я и говорю. Дал мне испытательный срок. Надо целый год где-нибудь проработать.
— Ужас какой!
— Вот именно, ужас. Сперва я не поверил, что это всерьез. Потом поскакал к Гертруде, предложил бежать. И что же ты думаешь? Не согласилась! Послушная дочь, ах ты, Господи! Вот оно, буржуазное воспитание. Чего ты хочешь? Средний класс, так его так, становой хребет империи. В общем, не бежит. Ну, я попросил дядю Грегори устроить меня в «Мамонт», есть у них детский журнальчик. Хорошо, работаю — а тут редактор уехал. Я без него немного ошибся. В общем, два дня назад меня выгнали. Начинаю заново.
— Понятно… А я уж испугалась, что ты разорился.
— Ну что ты! Все деньги при мне. Деньги! — Монти взмахнул рукой, заехав лакею в манишку. — Это сор! Мало того, это тлен! Золото гномов. Никакие деньги ни на шаг не приблизят меня к Гертруде.
— Она хорошая девушка?
— Ангел. Какой может быть разговор! Ангел самого высшего типа.
— Поверь, все у вас уладится.
— Спасибо, старушка. А вот ты скажи, — Монти немного смутился, — продержусь я год? Секретарей редко выгоняют.
— Хью, и то продержался. Сам уходит. Как ты со свиньями?
— Со свиньями?
— Понимаешь, лорд Эмсворт…
— А, да, помню. Сбесился на свинье. Советуешь ее обхаживать? Это можно. Попробуем. — Он широко улыбнулся и, от полноты чувств, погладил ей руку через столик. — Ты меня подбодрила, старушка. Помню… Ладно, ладно! Хороший у тебя характер, всегда ты видишь лучшую сторону. Действительно, Хьюго продержался, кто ж не продержится? Тем более если заняться свиньей. В общем, через год — женюсь. Ты к тому времени будешь давно замужем. Когда вы скачете с вышки?