Так удивимся ли мы, что, взобравшись в библиотеку под водительством Биджа, он рухнул в кресло и уставился на леди Констанс? Годы довольства уподобили его вельможе, близкому к Принцу Регенту.[28] Теперь он походил на этого вельможу перед беседой с фамильным юристом.
Леди Констанс была слишком взволнована, чтобы сообщить новости в мягкой, щадящей манере. После первых же ее фраз сэр Грегори выглядел так, словно его окатили холодной водой.
— Что нам делать? — горевала прекрасная дама. — Кого-кого, а Джулию я знаю. Она ни с кем не считается. Если она чего-то хочет, преграды ей нет. Это с детства. В общем, она их разлучит. Не знаю, как, но разлучит, вы уж мне поверьте. Тогда Галахад напечатает эти мемуары. Отошлет на следующий день! Что, что?
Сэр Грегори, собственно, молчал, но застонал, а может быть — хрюкнул.
— Вам ничего не приходит в голову? — приставала леди Констанс. Прежде чем баронет ответил — если он вообще бы ответил, — беседа их прервалась, ибо в щелке приоткрывшейся двери появилась голова. Она была небольшой, смазанной бриолином, а украшенной (вид спереди) юркими глазками под низким лбом и мерзкими усиками под юрким носом. Слабо улыбнувшись, голова исчезла.
Все это заняло две-три секунды, но леди Констанс успела взглянуть на Перси Пилбема своим прославленным взглядом. Покончив с этим, опустив брови и распрямив губы, она увидела, что ее собеседник смотрит на дверь так, словно он, в свою очередь, увидел дивное видение.
— Ы-э-ы?.. — сказал он.
— Простите? — сказала леди Констанс.
— Господи! Неужели Пилбем?
Леди Констанс неприятно удивилась.
— Вы знакомы? — спросила она.
Сэр Грегори был не из тех, кто скачет в кресле, но для своей комплекции практически подскочил.
— Знаком? Да он же вообще здесь из-за меня! Я его нанял, чтобы украсть эти мемуары.
— Быть не может!
— Может. Больше недели назад. Ко мне пришли Эмсворт с Трипвудом и обвинили в том. что я украл эту чертову свинью. Естественно, я возражал. Тогда Трипвуд сказал мне, что припомнит и опишет все грехи моей молодости. Я поехал в Лондон, к этому Пилбему — он для меня как-то работал, — и узнал, что Эмсворт его пригласил, из-за свиньи. Ну, я предложил ему денег, чтобы он украл рукопись.
— Господи милостивый!
— Потом вы сказали, что свинья нашлась, а Трипвуд не будет печатать книгу. Я думал, он уехал. Если он здесь, все очень просто. Украдет рукопись, отдаст нам, мы ее уничтожим. Тогда неважно, женится ваш племянник или нет. — Он помолчал; оживление сменилось тревогой: — А вдруг есть копии?
— Их нет.
— Вы уверены? Под копирку, а?