Она, замолчана и подняла страдальчески-прекрасные глаза.
— Джадсон, — продолжала она ровным голосом, — похоже, обрадовался отцу. Когда я выглянула с верхней площадки, он хлопал папу по спине. Папа спросил, чего ему надо, и Джадсон сказал, что потерял фарфоровую свинку и думает, может, он оставил ее в гостиной на пианино. Он вошел в дом, все перерыл и ушел восвояси. Через час он снова чуть не сломал дверной молоток, вытащил папу из постели и сказал, что извиняется за доставленное беспокойство. Он сказал, что ни за что не стал бы нас тревожить, но свинка — талисман, и ему очень хочется показать ее одной гостье. Он сказал, что гостья живет с мамочкой, и поэтому вот-вот уйдет. Он зашел и еще раз все перерыл, а потом снова ушел. А в половине шестого он позвонил в папину спальню по телефону и попросил проверить, не в кабинете ли свинка. Она замолчала, Билл возмущенно крякнул.
— Папа, разумеется, вне себя.
Билл сочувственно кивнул. Он охотно верил, что это так.
— Вы бы его видели, когда он сегодня утром уходил на работу.
Слушая, как его богиня живописует исход родителя из лона семьи. Билл порадовался, что не видел. Возбужденная фантазия рисовала ему что-то вроде вставшего не с той ноги апокалиптического Зверя. Он заключил, что Дж. Бердси Кокер частенько выходит к завтраку не в духе, но такого, как сегодня, не упомнят даже старожилы. Самый отчаянный храбрец задрожал бы, слыша, как тот бушевал, когда перепуганная на смерть горничная уронила яичницу с беконом.
— И в итоге, — заключила Алиса, — он объявил, что терпение его лопнуло. Что не даст больше Джадсону ни пенса и отправит его на бабушкину ферму в Вермонт — пусть поживет там, пока не придет в чувство. Так вот о чем я хотела попросить, мистер Вест. Не могли бы вы выкроить месяц, чтоб порыбачить с Джадди?
— Вы же сказали, он едет в Вермонт.
— Да. Но я надеюсь, что папа остынет и согласится отпустить его на рыбалку — разумеется, с надежным человеком, который проследит, чтобы Джадди не пил. Понимаете, не так важно, куда его услать, лишь бы подальше от Нью-Йорка и дурного общества. Джадди. — голос мисс Кокер дрогнул, — такой лапочка, что к нему все липнут, и он просто не в силах устоять.
Билл больше не колебался. До сего времени он точно не знал, как относится к Джадсону сестра, но теперь стало ясно: никакие темные деяния у парадного подъезда кромешной ночью не способны поколебать ее нежную привязанность. Тогда вперед. Он пропел дифирамбы недавнему собутыльнику — откуда только взялось красноречие! Услышь восточный монарх такую хвалу из уст придворного поэта, он бы и то почувствовал перебор. Но не мисс Кокер. Она заметно оттаяла, ее гордое высокомерие смягчилось. А когда Билл закончил душещипательный пассаж о тонкой душевной организации Джадсона и его полной неспособности противостоять грубым соблазнам современной жизни в Нью-Йорке, он был награжден самой чарующей из улыбок.