— Вы слушаете, сэр? Сожалею, но я не сумел разыскать мистера Ванрингэма. Что передать?.. Да, сэр… Хорошо, сэр… Скажу.
Бакстон положил трубку, картинно отдуваясь, пока Джо смотрел на него, изумленный такой виртуозностью.
— Бак! Какой талант! Да вы актер, я погляжу.
У сэра Бакстона не было времени упиваться комплиментами.
— Он в гостинице!
— В «Гусаке и Гусыне»?
— Да. И хочет, чтобы ваш братец пришел туда по важному делу.
— Ого! — присвистнул Джо.
— Какая ловушка!
— А что же еще! Что вы намерены предпринять?
Сэр Бакстон выдохнул снова. Он стал зловеще спокойным, как смерч, набирающий силу перед тем, как ринуться на центральные районы Техаса.
— Чтобы добраться до «Гусака», — сказал он, — мне потребуется минут пятнадцать. А еще через пять минут… Поищите-ка, мой дорогой, где-то тут валялся хлыст с рукояткой из слоновой кости. Вы его сразу узнаете. Где-то на комоде… Да, этот самый… Спасибо, Джо.
15
Ум у Сэма Булпита был так устроен, что разгонялся на полные обороты, когда тело находилось в движении. Ему нравилось выстраивать планы и замыслы, неспешно прогуливаясь взад и вперед, заложив руки за спину, сентиментально напевая. Сколько блестящих интриг сочинил он на гравиевой тропинке, обсаженной кустами, у восточной границы Центрального парка, рядом с 59-й улицей, мурлыча «Голубое платьице у моей красотки» или «Ах, что же мне делать, что?!»
Довольно долго после ухода леди Эббот он разгуливал взад-вперед вдоль реки, мурлыча последнюю из этих песен. Он все еще гулял, когда сэр Бакстон выступил в карательную экспедицию.
Прогуливался Сэм в настроении грустноватом. Хотя он храбро высмеял перед сестрой саму идею о невозможности добраться до Табби, плотно засевшего под кедром, на самом деле он был не так уж уверен. Ситуация весьма отличалась от тех, с какими он триумфально справлялся в родном Нью-Йорке. Методы, эффективные там, тут не годились. Нужно было состряпать что-то свеженькое.
Булпит в роли клейщика был похож на Адриана — он проявлял свои таланты лишь в городском окружении. Излюбленным его приемом было заорать «На лестнице пожар!» — добыча выскакивала из квартиры, как ошпаренная. Любил он проникать в конторы под видом важного клиента. Если жертва была знаменитой актрисой, никто ловчее него не умел подкараулить ее у служебного входа с букетом в одной руке, роковой повесткой — в другой. («О, как мило! Это и правда мне?» — «Нет, голубушка. А вот это — вам!») Поместите Булпита в сердце большого города, и он не оплошает.
Но в английской деревне все по-другому. Деревенский дом англичанина — его крепость. Лестницы есть, но лишь приглашенные могут использовать их как плацдарм для боевых действий. Гостей с Запада тут тоже не привечают. А о служебном входе можно забыть раз и навсегда.