При любой передряге, в которой замешана машина, в толпе всегда отыщется женщина, не обязательно в каскетке, но непременно с богатым воображением, к которому так идет вызывающий головной убор. Когда совершаются революции помасштабнее, устраивают их именно женщины такого типа.
Она полностью завладела вниманием публики. Толпа, пресытившись зрелищем жертвы, охотно переключилась на ее.
— Сами видали?
— А то! С начала и до конца. Эта вылетела из-за угла, пятьдесят миль в час!
— Вела, стало быть, на опасной скорости? — уточнил котелок.
— Уж не сомневайтесь!
— Уу-х! — взвыл котелок. — И развелось их, этих девиц! Еще на машинах ездют!
— От них все и мрут! — мстительно поддержал Горностай. — Но этой-то что? А ничего! Плевать, да и только!
— Думает, поди, дорога — ейная собственность!
— А то! Пятьдесят миль в час! Да из-за угла. Даже не гуднула!
— Не гуднула?
— Не пожелала утруждаться! А ему-то, ему-то каково? Налетела, он и вскрикнуть не поспел!
— Будь я ейный папаша, — заявил Горностай, меняя прокурорское обличье на судейское, — уж я б ей вжарил! Очень мне охота ее отлупить, хотя я и не ейный папаша!
Реплика явно усугубила щекотливую ситуацию. Это было первое конкретное предложение, и встретили его одобрительным рокотом. Джин уже обстреливали воинственными взглядами, как бы примеряясь; она сидела, стараясь подавить страх, противный ее гордому духу. И тут наконец-то показался Джо.
— Простите, что задержался! — сказал он. — Обсуждали ситуацию в Испании…
И запнулся, сообразив, что и с ситуацией в Уолсингфорде не худо бы разобраться. К составу членов-основателей примкнуло штук десять ребят с бисквитной фабрики, располагавшейся ниже по дороге. Уолсингфорд — родина бисквитов, и похоже, что рабочих отбирали по мускулатуре, а не по изысканности манер. Здоровенные парни в рубашках, чей инстинкт при столкновении с необычным толкал их улюлюкать и швыряться камнями, еще не швырялись, но шум производили недвусмысленно угрожающий. Не в силах уразуметь причину разгулявшихся страстей, Джо перегнулся через Булпита и осведомился у Джин театральным шепотом:
— Что происходит? Народ собрался меня приветствовать? Откуда им стало известно, кто я?
Джин было не до шуточек. Его приход до некоторой степени усмирил ее сердце, но разговаривать с ним она не желала. Кроме того, ее злило, что, в силу особых обстоятельств, нельзя молча пронзать его взглядом.
— Это из-за дяди, — коротко бросила она. Удивленный Джо оглянулся на Булпита.
— Они хотят отдать ему на разграбление город?
— Они считают, что мы его переехали.
— А-а! Но мы не переезжали.