— Не сразу поняла, где я, — призналась она. — Я спала?
— Вздремнули на минутку.
— Как невежливо!
— Ничего, ничего! Вам лучше?
— Конечно, только я с двух часов не ела.
— Ой, Боже мой!
— Да и тогда… Разве можно набиваться едой, если люди три дня голодают? Кстати, вы говорили, что тут живет ваш приятель. Где же он?
Билл просто ахнул.
— Господи! — воскликнул он. — Я совершенно о нем забыл. Он где-то бегает.
— Когда вы его видели?
— Когда этот Пайк меня стукнул, я сказал, чтобы он посидел в такси. Может, еще сидит?
Это очень дорого. Наверное, счетчик отщелкивает по три пенса?
— Вряд ли. Но вообще-то он, скорее всего, ушел. Бог его знает, где он.
Флик, здоровую девушку с очень здоровым аппетитом, проблема эта занимала все-таки меньше, чем еда.
— У вас нет печеньица? — спросила она. — Или баранины, или сыра, или еще чего-нибудь?
— Ох, простите! — всполошился Билл, припомнив о том, что он хозяин. — Что ж я сам не предложил? Пойду, пошарю в кладовке.
Он убежал, но вскоре вернулся с уставленным подносом, который чуть не уронил, заслышав негромкий плач. Вилки и ножик все-таки упали, и Флик обратила к ним заплаканное лицо.
— Ничего, это я так, — сказала она.
Билл поставил поднос на столик.
— В чем дело? — спросил он, как все мужчины, теряясь от женских слез. — Как вам помочь?
Флик отерла слезы и слабо улыбнулась.
— Отрежьте мне ветчины. Ужасно есть хочу!
— Нет, вы скажите…
Флик впилась в ветчину. Видимо, как все женщины, она легко меняла настроение.
— Это кофе? — восхитилась она. — Красота какая! И согревает, — она отхлебнула глоток, — и подбодряет. А плакала я… Ну, расстроилась… и вспомнила дядю Синклера.
— Дядю Синклера?
— Вы его забыли? Он тоже у вас гостил, когда вы меня спасли. Они с тетей Фрэнси еще не были женаты, мы с ним совершенно не расставались, — она как будто поперхнулась и пискнула. — Ой, какой кофе горячий!
— Конечно, я его помню, — сказал Билл. — Господи, прямо, как сейчас! Он мне очень нравился.
— И мне, — признала Флик, — Я его люблю. Они помолчали.
— Еще ветчины? — спросил Билл.
— Спасибо, хватит. Флик смотрела на огонь.
— Очень трудно с ним расстаться, — сказала она. — А что поделаешь?
Билл вдумчиво кивнул.
— Надо было бежать.
Билл кашлянул, прикидывая, как бы поделикатней осведомиться о планах на будущее.
— Вот, вы говорите, бежать, — осторожно начал он. — А куда, об этом вы думали?
— Нет. Куда угодно, только бы уйти.
— Ага, ага…
— Вы хотите спросить, что я собиралась делать?
— Вообще, хотел бы… Флик подумала.
— Сейчас мне кажется, — сказала она, — что тогда я понятия не имела. А теперь… Надо бы им написать. Я приколола записку к подушечке для булавок, что я не хочу выходить за Родерика.