– Лжете. Знаете.
Литтбарский снова насторожился.
Шнайдер взял приемник и встал.
– У меня есть приказ: если случится что-то непредвиденное, немедленно доставить вас в отель.
Не обращая внимания на Литтбарского, Осборн снова схватил Шнайдера за руку.
– Шнайдер, мне страшно тяжело, я не могу понять, что происходит, и не пойму, пока не увижусь с ней…. Я не хочу, чтобы первым до нее добрался Маквей! Проклятье, Шнайдер… Прошу вас, помогите мне.
Шнайдер пристально смотрел на него.
– Я все понимаю и вижу по вашим глазам. Вы от нее без ума. Я правильно сказал, американцы так говорят – без ума от нее?
– Да, да, правильно. Я без ума от нее. Отвезите меня к ней, прошу вас.
– Вы уже один раз сбежали от меня.
– Этого больше не случится, Шнайдер. Во всяком случае сейчас.
Фон Хольден раздраженно посматривал по сторонам, на тонущий в тумане город. Трасса была перегружена. Он то притормаживал, то набирал скорость, то совсем останавливался, и так каждые несколько минут.
Он не мог прийти в себя от злости и обиды. Трое из четверки, которую ему поручено ликвидировать, вломились в его офис и потребовали, чтобы их обслужили, как в бакалейной лавке… А он беспомощно отсиживался в запертой комнате, не решаясь высунуть нос, и только молился, чтобы какая-нибудь мелочь не вызвала подозрений и не навлекла обыска федеральной полиции…
И все – из-за нелепой эмоциональности Каду, его привязанности к женщине, которая не испытывала к нему ни малейшего интереса, если не считать информации Интерпола, проходившей через его руки. И тут в его голове сложились последние детали предстоящей операции.
* * *
Гаупт-штрассе, 72. 12.15.
Джоанна увидела, как серый «БМВ» резко притормозил у ворот, потом сделал круг и остановился у входа в дом. Она стояла у окна спальни на втором этаже дома. Отсюда плохо был виден парадный подъезд, но она была уверена, что приехал фон Хольден.
Быстро подбежав к зеркалу, она пригладила волосы и потрогала губы, накрашенные модной «влажной» помадой, которую подарила ей Юта Баур. Неизвестно почему, она вдруг почувствовала сексуальное возбуждение, оно было сродни безумному голоду или жажде, которые нельзя утолить ничем, кроме секса.
Она открыла дверь и вышла в холл. Фон Хольден в нескольких шагах от нее разговаривал с Эриком и Эдвардом, племянниками Либаргера. Потом он шагнул вперед и исчез с ее глаз. Джоанна чуть было не бросилась за ним, но присутствие молодых Клейстов заставило ее сдержаться.
С трудом она взяла себя в руки, подошла к двери напротив и постучала. Дверь открыл бледный, с бесцветными волосами мужчина в смокинге, с неприятной поросячьей физиономией.