Мы брали два камня и разбивали кварц. Но золота в нем оказывалось настолько мало, что оно разлеталось вместе с осколками. Лишь однажды Димке удалось добыть две-три крупинки. Он подержал их на ладони:
— Первый улов!
Я похлопал Димку по спине:
— Лиха беда начало!
— Конечно...— Он озабоченно пожал плечами и задумался: — А где же мы будет держать эту валюту?
— Давай сюда. У меня есть удобный карман,— сказал я.
— Назначаю тебя казначеем-хранителем,— засмеялся Димка, протягивая мне золотые крупинки.
Я взял их, завернул в черемуховый лист и засунул в задний карман брюк.
Дальше было все то же: узкий порожистый ручей и дремучая глушь кругом. Солнце уже опустилось за вершины деревьев, и из глубины лога потянуло прохладой.
— Слушай, а что мы будем делать, если и вправду найдем большой-большой самородок?
— Сдадим государству,— не задумываясь ответил Димка.
Мне эта мысль не приходила в голову. Я тогда думал о другом. Вот найдем большой-большой самородок, думал я, отнесем его на прииск, там взвесят... «Ну, ребятки,— скажет начальник прииска,— вот вам деньги, вот именные часы и отрез на брюки...» Я воображал, как обрадуется мать, когда увидит на столе кучу новеньких бумажек. Она и отцу на фронт напишет: «Васенька о счастье споткнулся. Пошел в тайгу за кедровыми шишками, а нашел золотой самородок. Деньгами у нас теперь хоть стены оклеивай. И в газетке о нем написали. О Васе и Диме. Они вместе ходили, вдвоем».
— Можно и государству,— сказал я не очень уверенно.
Мы прошли километра два, а то и все три. Горы здесь были повыше и тайга посветлее. Между деревьями пробивалось предзакатное небо. В той стороне шла война. Я вспомнил отца и уже твердо подумал: конечно, государству, тут и гадать нечего. Может быть, на этот самородок, если мы его найдем, купят танк или самолет, на фронте сгодятся.
Я остановился, глядя себе под ноги.
— Что, нашел?
— Нашел,— сказал я, подбирая крупную гальку.
— Врешь?
Я показал. Димка взял позеленевший с боков голыш и запустил его в гущу малинника. Там что-то зашуршало. Медведь? Димка на всякий случай снял с плеча одностволку и взвел курок. Мы постояли, прислушиваясь, и повернули назад.
Дядя Коля топтался у своего лотка.
— А вам, я гляжу, не пофартило? — посочувствовал он нам с Димкой.— Что ж, самородок — как звезда с неба,— не каждый день падает. Иногда мотаешься-мотаешься по таким вот логам и все напрасно. Ну, думаешь, пропади оно пропадом, это золото, еще разок схожу и все, завяжу раз и навсегда. И вдруг — выблеснет, как рыбка, и ты снова горишь, ходишь, копаешь, моешь... А вы хотите, чтобы сразу! Ну-ка, Митрий, бери лопату. Бери, бери!