Я огляделась по сторонам. Мы чувствовали себя подростками, устроившими разгульную вечеринку и вдруг узнавшими, что родители неожиданно возвращаются домой.
— Что, объятиям в гробу приходит конец?
Александр неохотно кивнул.
— Мои украшения и вещи придется убрать из ящика?
— Похоже на то.
Когда Александр закрывал за нами дверь, я успела уловить взглядом последний отблеск лепестков черной розы, которыми был усыпан стол в холле. Да, мой портрет теперь, скорее всего, будет отправлен куда подальше, а старые картины вернутся на свои исконные места. Ароматические свечи, наверное, тоже перестанут куриться.
Одно можно было сказать со всей определенностью. На сей раз наводить порядок в особняке придется не Джеймсону, а самому Александру.
В тот вечер я сидела скрестив ноги на своем бобовом пуфе и в который раз пересматривала «Манстеров». Меня одолевали противоречивые чувства. С одной стороны, волнующее предвкушение встречи с родителями Александра, с другой — то, что наша с ним независимость завтра будет задернута черным кружевным занавесом. Это не могло не печалить.
По правде сказать, я нигде и никогда не чувствовала себя дома в большей степени, чем этим летом в особняке, вместе с Александром. Казалось, все мои детские мечты о вампирском образе жизни стали реальностью — пробуждение на закате, бодрствование по ночам, свечи вместо солнца… Я не сомневалась в том, что готова провести так целую вечность.
Но ничто не вечно, и лето нашей любви близилось к концу.
Александр был прав. Перемены неизбежны. Завтра приезжают его родители, да и мне всего через несколько дней придется возвращаться в школу. Это означает конец поздним бдениям, хлопотам по переустройству особняка на свой лад. На смену рисованию придет учеба. Я буду жить у себя дома со своими родителями, а мой возлюбленный у себя — со своими.
Я выключила телевизор и спустилась в общую комнату, к родителям. Мама собирала белье для прачечной, папа раскладывал и сортировал деловые бумаги. Типичные провинциальные обыватели, иначе их не назовешь.
Родители Александра наверняка совсем другие. Интересно, какие именно? Может быть, такие же устрашающие, как Герман и Лили Манстер? Когда старшие Стерлинги только появились в Занудвилле, о них сразу же пошли толки, но мне не довелось увидеть никого из них даже краешком глаза.
В общем, нет сомнений в том, что по сравнению с моими заурядными предками это совершенно фантастические существа. Они читают не занудвилльский «Леджер», а не иначе как «Трансильваниан таймс», клетчатых брюк для гольфа не носят, превращаются в летучих мышей, спят не в кроватях, а, ясное дело, в гробах. Готова держать пари, что это самые крутые предки во всем мире — точнее, в потустороннем мире.