— Так оно и есть. На прошлой неделе, например, я обнаружила там комнату, полную мух. Представляешь, прямо как в «Ужасе Амитвилля».
— По-твоему, это круто?
— Почему бы и нет? Вообще-то, если ты и дальше намерен распространяться исключительно об особняке…
— Нет-нет. Давай начнем.
В опросный лист я пока даже не заглядывала. Он так и оставался сложенным пополам и засунутым в мой учебник английского. Другое дело Тревор. У него этот хренов листок хранился в особой папочке с наклейкой «Английская лит-ра».
— Ну как, кто начнет? Ты или я? — спросил он.
Я промолчала.
— Ладно. Давай я.
Он достал ручку, положил рядом с бланком и зачитал первый вопрос:
— Кем ты мечтала стать, когда ходила в детский сад?
Я уставилась на него, вытаращив глаза, а потом вдруг вспомнила свой первый детсадовский денек так ясно, словно это было вчера. Тогда на тот же вопрос я ответила не задумываясь: «Вампиром».
— Принцессой, — сказала я на сей раз. Очевидно, Тревор все помнил. Не у каждого есть одноклассница, которая с детства проявляла странности да такой и осталась.
— Нет, ты говорила иначе, — указал он. — Мол, хочу стать вампиром.
— Да ну? Что-то не припоминаю. Ты собираешься так и написать? — озабоченно спросила я.
Я представила себе, как выступаю перед классом и сознаюсь, что в детстве мечтала стать вампиром. Тревор не преминет сопроводить это издевательской репликой, и все присутствующие покатятся со смеху.
Он чиркнул что-то в своей бумажке.
— Когда ты была маленькой, возникало ли у тебя желание… — Он заглянул в вопросник и продолжил: — Да, желание разбить зеркало, посмотревшись в него?
Вместо того чтобы съездить ему по чердаку, я просто не смогла удержаться от хохота и почувствовала, что этот смех как-то сблизил нас, хотя и самую малость.
А вот Тревор явно не ожидал, что я сочту этот пункт забавным. Он-то настроился на конфронтацию. Наши глаза встретились. Его взгляд чуть задержался на мне. Нет, не то чтобы с угрозой, но словно давая понять: «Я это тебе попомню».
Странно, но мне никак не удавалось отделаться от ощущения странной притягательности моего извечного недруга, хотя меня с души воротило от всякого обмена любезностями между нами. Но еще больше от того, что моя защита давала слабину.
«Я с этим родилась», — хотелось сказать мне.
Возможно, психолог смог бы проследить истоки моего желания быть вампиром до тех вечеров, когда мы с папой увлеченно смотрели фильмы про Дракулу. Когда родился братишка, весь мой уютный мирок рухнул. Носферату стали для меня символом памяти о тех вечерах, которые не были отравлены противным писком Недотыка. Тогда я не чувствовала себя одинокой.