— Ничего мне на надо,— раздраженно ответила Лена. Поколебалась и открыла дверь.
В ванную вошла Лариса Петровна. Она старалась быть спокойной, но это ей плохо удавалось: розовые пятна выступили на щеках, голос противно дрожал, и совсем близко подступили нервные слезы. Лариса Петровна села на край ванны. Помолчала. Осторожно погладила плечо всхлипывающей Лены. Та сквозь слезы сказала:
— Извините. Это все из-за меня...
— Что за глупости! Почему из-за тебя? — горячо запротестовала Лариса Петровна.— Если бы не этот хулиган...
— Хулиган,— с горечью повторила Лена.— Да, да! Из-за меня. Я запуталась.— Она смущенно опустила голову.— Я запуталась в любви. Все мы запутались.
— Господи! — всплеснула руками Лариса Петровна.— Что ты говоришь? Они запутались в любви! Да вы еще дети! О какой любви можно толковать? Надо думать о школе...
— Понятно,— насмешливо перебила Лена.— Надо думать о школе, об институте. Это для вашего сына. А мне — о профессии, о невыученных уроках. Да? — Девочка с иронией посмотрела на Ларису Петровну. Та предусмотрительно промолчала.— Вы прямо как наши преподаватели. Для них слово «любовь» ругательное. Вообще ведь нет никакой любви. Так?
— Почему же нет? — растерянно сказала Лариса Петровна.— Но в вашем возрасте...
— В нашем! В нашем! — со страстью перебила Лена.— В каком же возрасте еще любить? В вашем, что ли?
Лариса Петровна сердито рассмеялась, поправила перед зеркалом прическу, спросила:
— Ты что, Леночка, в старухи меня записала?
— Не в старухи, конечно,— пожала плечами Лена.— Но... Ведь вы не думаете о любви каждый день? А мы...— Она, не замечая этого, схватила руку Ларисы Петровны.— Мы только о любви и говорим. А какие сны снятся! Рассказать?
— Нет!— Лариса Петровна даже шарахнулась в сторону.— Уволь!
— А песни? А стихи? Или кино? Сколько всего про любовь! — с жаром продолжала Лена.— Только... Все равно ничего не понятно. Что это такое — любовь? И за что любят? Вот Пчелка, ваш сын. Он замечательный! Необыкновенный!
— Спасибо,— сказала польщенная Лариса Петровна.
— Только я...— Лека резко отвернулась, прижала руки к лицу.
— Постой, постой! — Лариса Петровна была поражена своим открытием.— Ты хочешь сказать...
В дверь постучали.
— Затворницы! — послышался голос Виталия Захаровича.— Ваше уединение затянулось. Просим к столу. Самовар остывает.
Лена подошла к зеркалу.
— Ой! Ну и вывеска! Вся краска потекла. Лариса Петровна, можно я у вас немного возьму? — Девочка бесцеремонно стала копаться на туалетной полочке.— Потрясно! Французская пудра, да?
— Итальянская,— поправила Лариса Петровна и вышла из ванной.