— Что все? — недоуменно спросил Костя.
— Тот человек, которому эта звезда принадлежала, умирает. Ой! — Лена даже руку прижала ко рту.— А вдруг эта звезда моя? И сегодня ночью она упадет... А, Пчелка?
— Нет, Лена, она не упадет.
— Пусть! Пусть бы она упала! — с внезапным отчаянием сказала Лена.
— Почему? — изумился Костя.
— Потому! Надоело так жить! И вообще... Зачем я живу? Зачем? Кто мне объяснит? Вот ты знаешь, зачем ты живешь?
— Знаю,— тихо сказал Костя,
— Зачем? — Лена пристально смотрела на него.
— Ты знаешь. Я тебе говорил. Я живу прежде всего для того, чтобы тебе было хорошо.
— Ты все можешь для меня сделать?
— Все, что в моих силах.
— Пчелка, милый! Мой хороший Пчелка! Мне ничего не надо! Я не хочу так жить.
— Как?
— Как живу. Надоело! Все надоело... Ты можешь мне сказать: что я за человек? Кто я такая?
— Я знаю одно...— Голос Кости прервался.— Для меня ты лучше всех.
— Для тебя... А для других? Нет! Нет!..— В голосе Лены послышались истерические нотки.— Ненавижу себя! Ненавижу...
— Что с тобой, Лена? — испуганно спросил Костя.
— Ничего. Отстань!..— Лена вдруг порывисто обняла Костю и тут же резко отстранилась.— Пчелка, миленький, прости. И не провожай меня дальше. Я сама. А завтра мы увидимся.
— Я провожу тебя до двери твоей квартиры.— сказал Костя.— В конце концов...— Он помедлил.— Это мое законное право: ты моя, тебя подарили мне!
— Заткнись!— закричала Лена.— И знай: с Мухой все кончено! А сейчас уходи!
Костя лежал на своей кровати и смотрел в потолок. В его ногах сидел Виталий Захарович.
Створки окна были распахнуты, и в квадрате бледного неба стояла одинокая звезда.
«Это она,— подумал Костя,— звезда Лены».
— Я тебя понимаю, сын,— тихо говорил Виталий Захарович.— Я это испытал, пережил. Давно, так давно, что кажется: все это было в другой жизни — та девочка, метель... Мы с ней однажды заблудились в Сокольниках. Я уже знал тогда...— Виталий Захарович помедлил,—...как она относится ко мне. И, представь, у меня было единственное желание в тот вечер. Всепоглощающее: заблудиться с ней вместе и замерзнуть...
— Это была не мама? — с изумлением спросил Костя.
— Нет.
— Но...— Костя резко сел, прислонился спиной к стенке.— Но, папа! Я уже никогда никого не полюблю. Мне больше никто не нужен!
— Я понимаю,— сказал Виталий Захарович.— И в одном ты прав наверняка: первая любовь по глубине и напряжению чувств единственная...
— Глупости! — В дверях стояла возбужденная Лариса Петровна. Оказывается, она подслушивала и вот не выдержала.— Единственная любовь — миф, выдумка! Хотите убедительный пример? Жорж Санд! Женщина ослепительная, как говорили современники, невероятная! В ее жизни было несколько мужчин, и каждого она любила последней любовью. Да, да! Появлялся новый мужчина, и ей казалось, что чувство к нему самое сильное в жизни. Так-то!