— А я бы смог. Разреши только…
* * *
— Где Адамас? — чуть не крикнула Айна, влетая в свою спальню. Он же намекал в тот раз… Что-то про приглашение в гости… Нужно отправить к нему кого-нибудь с письмом, договориться о встрече.
Айна могла думать эти три дня лишь об одном: о мести! Мести сильной и страш-ной, способной сравниться с изменой мужа. Больше всего её возмущал не сам факт измены как таковой, а то, что Лидас ей предпочёл какую-то рабыню-виэлийку! Да, она довольно красива. И лицо, и фигура, и волосы длинные. Но этот загар?! Как это ужасно всё! Если б ей оказалась хотя бы женщина нашего круга… Но рабыня!!
Потому ты и пялился на неё тогда, за ужином. И как я сразу не поняла?
А теперь понёс всякую ерунду про приказ Отца. Нашёл, на что ссылаться.
Ну, ничего! Ты у меня ещё пожалеешь!
Айна оглянулась: позвать Виру, чтоб принесла принадлежности для письма. Вар-вар стоял изваянием у двери. Опять его Лидас здесь оставил.
— Подойди!
Сама присела на край ложа. Раб уже привычными руками взялся расшнуровывать сандалию.
Вот он, способ отомстить! Ты с рабыней, а если я — с рабом… Что ты сделаешь, когда узнаешь?
И тогда я тоже скажу: "Не надо кричать, милый… Ты не так всё понял…"
Она наклонилась, подалась вперёд всем телом, положив обе руки ему на плечи. Виэл вскинул голову с таким удивлением в глазах, что Айна улыбнулась, но пригла-шающей кокетливой улыбкой, понятной любому мужчине.
— Ну, скажи, твоя госпожа нравится тебе? Хочешь её поцеловать?
Айна коснулась его губ своими — он странно вздрогнул, будто ожёгся. И длинные волосы, падающие на лоб и на плечи, качнулись. Но сам он не сделал движения навстречу, отказался от откровенного приглашения красивой женщины: отвёл взгляд, опустил голову, будто не было этого лёгкого поцелуя, опять вернулся к шну-ровке.
— Тупое животное! — Айна оттолкнула его от себя ударом ноги в грудь. — Вон!
"О! Отец-Создатель! Что это было вообще? — Тыльной стороной ладони потёрла губы, стирая с них прикосновение чужого незнакомого мужчины. Впервые Айна прикасалась к кому-то ещё, кроме Лидаса. Это чудовищно, это глупо!
Взглянула на свои руки. Они ещё помнили его гладкую загорелую кожу, напря-жённость мышц под ней, их упругую силу. Какой ужас! Потёрла ладони о постель-ное покрывало: стереть! Избавиться! Вытравить даже из памяти! Тут вдруг вспомнив нежное прикосновение его сухих губ, сжатых, не готовых для поцелуя, опять повто-рила про себя:- Какой ужас! А если б ты вовремя не опомнилась? Не оттолкнула его? Что было бы теперь? Ах! Это же не ты, — это ОН отказался!!! Он — раб и варвар! Он — отказался от тебя! Отказался?! Да как он смел?! Как он смел вообще?!"