Никогда ей ещё не доводилось так играть с мужчиной, с молодым, красивым, с неопытным мужчиной. Нравилось чувствовать себя властной, красивой, способной на то, чего раньше в себе даже предположить не могла.
Да, именно об этом говорила Дариана! Вот она, власть женщины! Вот она, её сила! Стоит только увидеть этот страстный блеск в глазах варвара. Он хочет тебя, он тоже тебя хочет, так же, как и другие, как все, кого ты знаешь. Вот, пусть и мучается те-перь от неутолённого желания, негодный мальчишка…
Лидас касался губами шеи, возле самого уха, шептал что-то нежное и приятное на слух. Айна его почти не слушала. Только один мужчина занимал сейчас её мысли и чувства, этот варвар, которого так приятно было изумлять своей откровенностью, своим бесстыдством.
Прикрыла глаза, подставляя губы для поцелуя, а когда глянула снова, телохраните-ля уже не было. Сбежал! Приказ нарушил!
Айна рассмеялась. Добилась, добилась своего! Довела до последней капли.
— Иди… Иди ко мне… — прижала голову Лидаса к груди, запуская пальцы в волосы на затылке.
* * *
Она уже начала ходить по комнате, дня три как поднялась, по сообщению Альвиты, и теперь при виде Кэйдара попятилась, настороженно глядя исподлобья. В руке простой костяной гребень, волосы переброшены на правое плечо мягкой золотой волной почти до середины бедра.
Кэйдар долго молчал, разглядывая рабыню. Этого пристального внимательного взгляда боялись все слуги в доме, начинали глупо нервничать, вспоминая все свои грешки и проступки. Эта же виэлийка оставалась спокойной внешне, прикрываясь волосами, смотрела сквозь них без страха быть наказанной.
— Почему ты не сказала никому? — спросил прямо в лоб, как говорится, но даже этот вопрос её не смутил.
— А зачем?
— Это был мой ребёнок! Ты не имела права молчать… — он пошёл к ней, но Ирида отступила, отпятилась спиной к стене.
— Пока он во мне, он только мой. Кто, кроме меня, может решать, жить ему или нет? — в каждом слове, в каждой нотке голоса вызов, и даже во взгляде.
— Думаешь, я разозлюсь и отправлю тебя на кухню или отдам в прачки? — усмехнул-ся, довольный собственной догадливостью.
— Мне всё равно, что со мной будет! — вскинула голову, будто ростом хотела стать повыше. Он поймал её за подбородок, держал крепко, не освободиться.
— Неужели?
Рука его, другая, от низа живота и вверх по груди поднялась до открытой шеи, легла на затылок, сильно запрокидывая голову, так, что даже рот приоткрылся. Впил-ся в губы так, будто душу хотел выпить этим поцелуем. Девчонка забилась, ударила руками в грудь, корябая через ткань паттия зубами гребня.