— Сенцом, Федя, надумал заняться? — дипломатично осведомился Кротов.
— Не, картоху пора копать, — опять пробурчал Половников.
— А мы вот с начальником районного угрозыска Товарищем Бирюковым хотим с тобой побеседовать. Как ты на этот счет смотришь?..
— Коль пришли — беседуйте. В огород соваться пока рано — ботва у картохи мокрая, — более многословно ответил старик.
— Знаешь, Федя, что нас интересует?.. — снова закинул удочку Кротов.
— Скажете — буду знать.
Бирюков решил взять инициативу разговора в свои руки:
— Мы вчера, Федор Степанович, хотели с вами повидаться, но вас не оказалось дома.
— Мне Шура Сластникова говорила, что вы показывали ей бумагу на мой арест.
— Что-о-о?! — удивился участковый. — Опомнись, Федя! Иль Шуру не знаешь? У нее, как говорится, язык без костей. Она тебе наплетет лаптей про арестантов.
Половников промолчал.
— Нет, Федор Степанович, никто вас арестовывать не собирается, — снова заговорил Антон. — Приходили мы, чтобы поговорить о первом председателе Березовского колхоза. Знали вы Жаркова?..
Выражение лица Половникова ничуть не изменилось. Все с тем же замкнуто-мрачным видом он буркнул:
— Ничого я об нем не ведаю.
— Как так, Федя? — вновь вклинился Кротов. — По имеющимся у нас сведениям, Афанасий Кириллович водил постоянную дружбу с твоим отцом.
— Дак, это с отцом. Не со мной.
— Но ты ведь много раз видел Жаркова.
— Я тады совсем мальцом был.
— А кто молотобойцем в кузнице работал?
— Ну, дак и что из того?
— А то, что «малец» в ту пору ты уже был не малый.
— Ну, дак и что из того?
— Федор Степанович, — настойчиво сказал Антон. — Мы ведь ни в чем вас не обвиняем, не подозреваем. Собственно, и преступления-то никакого нет. Нам надо выяснить некоторые обстоятельства таинственного исчезновения Жаркова. Помните, как он последний раз, перед исчезновением, приезжал к вашему отцу?
Половников будто не услышал вопроса.
— Федя, не бери грех на душу, — с самым серьезным видом проговорил Кротов. — На том свете тебе это не простится.
Конопатое лицо Половникова густо покраснело, а обвислые и без того усы совсем поникли. Старик растерянно посмотрел на участкового и, сложив в щепотку огрубелые, с толстыми бугристыми ногтями, пальцы, торопливо перекрестился:
— Истинный Бог, Михаил Федорыч, в смерти Жаркова моего греха нет.
— Ну, а в чем дело? Почему каждое слово из тебя надо вытягивать клещами?
— Дак, я уже молвил, что ничего особенного не ведаю, — с прежним упрямством повторил Половников, однако теперь в его голосе вроде бы просквозила неуверенность.
— Нам что-то особенное и не нужно, — стараясь приободрить старика, сказал Бирюков.