— Розыск, по всей вероятности, оказался незавершенным, — сказал Бирюков.
— Но на основании собранных тобою фактов, может быть, удастся по розыскным материалам выстроить убедительную версию.
— А какой смысл, Семен Трофимович? — спросил следователь Лимакин. — Что из того, если мы даже и установим преступника? Все сроки ведь уже давно миновали…
Прокурор сосредоточенно, задумался:
— Если нам удастся установить преступника, мы, Петр, большое дело сделаем.
— Какое?
— Реабилитируем председателя колхоза Жаркова.
— А если ремень на ногах утопленника действительно принадлежал ему?
— Этим ремнем мог воспользоваться не только хозяин. Скорее всего, именно так и было.
— Ну, а допустим, что утопленник — на совести Жаркова?..
— Значит, поставим в его биографию точку, и пусть селяне навсегда о нем забудут.
— Выходит, сработаем впустую? — спросил Бирюков.
— Установить точный исторический факт — дело не пустое.
— Эксперты что говорят? — спросил Бирюков.
Прокурор развел руками:
— Что они могут сказать по останкам полувековой давности. Криминалист утверждает, что металлическая конструкция, обнаруженная в захоронении, — самодельный протез правой ноги ниже колена. Признаков износа на нем не обнаружено. Да и как в том ржавом металлоломе определишь износ?.. Судмедэксперт… — прокурор глянул на часы, — обещал быть здесь через десять минут, но мы уже больше часа разговариваем, а его все нет.
Дверь кабинета внезапно открылась и, легок на помине, вошел судебно-медицинский эксперт Борис Медников.
— Опаздываешь, Боря, — сказал ему прокурор.
— Я никогда не опаздываю — задерживаюсь, — буркнул судмедэксперт, усаживаясь на стул рядом с Бирюковым.
Бирюков положил на его плечо свою ладонь:
— Маршал Жуков говорил: «Человек, позволяющий себе «задерживаться» более, чем на пять минут, не соответствует занимаемой должности».
— Потому Георгий Константинович и маршалом стал. Я же за два года только до ефрейтора дослужился, — отпарировал Медников. — В археолога меня превратили, да еще торопите…
— Не томи, Боря, выкладывай, с чем пришел, — попросил следователь.
Борис исподлобья глянул на него и со вздохом вытащил из внутреннего кармана пиджака сложенные вчетверо листки медицинского заключения:
— Читайте, сыщики… Пресс-конференцию проведу позже.
Первым начал читать прокурор, передавая разрозненные машинописные листы по кругу: сначала — следователю, тот — Бирюкову. Большую часть текста занимало перечисление представленного на экспертизу. Само же заключение было лаконичным. Разрытые мелиораторами кости скелета принадлежали мужчине возраста сорока — пятидесяти лет, роста — приблизительно один метр семьдесят сантиметров, физически хорошо развитому. Из характерных примет указывалось на отсутствие правой ноги ниже колена, в результате чего мужчина при жизни вынужден был пользоваться протезом. Обнаружен пятнадцатисантиметровый обрубок кости правой голени, на основании чего можно предполагать, что у мужчины после ампутации ноги осталась культя. Возле коленного сустава культи «вжились» мелкие осколки сталистого металла, по которым можно предположить старое ранение. «Зажившая» рана также отмечена на правой скуловой кости подбородка. В грудной части скелета, выше солнечного сплетения и на ребрах левого бока в районе сердца обнаружены повреждения костей и застрявшие в них свинцовые картечины. Кости пролежали в земле не менее пятидесяти лет. Присутствие в них металла выявлено спектрографическим анализом, проведенным экспертами научно-технического отдела УВД области. А рентгенографическое исследование поврежденных костей грудной клетки не обнаружило реактивных изменений, на основании чего можно сделать вывод, что это так называемое «свежее» ранение без каких бы то ни было признаков заживления. По всей вероятности, именно от него наступила моментальная смерть.