— Правильный выбор нах. В больнице был Гриша, а дома я — злой, пьяный в дым и с битой в руке.
— Понятно, — тихо сказал Григорий. — Это все? Где, кстати, сейчас этот Кинг Конг?
— Бывший персональный водитель и телохранитель Елены Павловой, Климко Юрий Павлович, тысяча девятьсот семьдесят третьего года рождения, глухонемой, человек огромной физической силы, получил пятнадцатого января тысяча девятьсот девяносто девятого года травму черепа от гражданина Павлова… — начал зачитывать Сергей.
— Короче, урод! — зарычал на него Павлов.
— …уехал в Москву после похорон Павловой Е. В., претензий к ее мужу-убийце не предъявил. В Москве погиб через месяц в пьяной драке, говорят, пил не просыхая и буквально сам полез на нож. Похоже, смерти искал.
— Плохо дело нах, нет свидетеля, Ленка.
— Давайте помянем Юру, — грустно произнесла Катя, — не было у меня друга верней, да, наверное, и не будет. А тебе, Павлов, повезло. Убил бы он тебя, как ты вышел.
— Ха! — оскалился Павлов, но выпил вместе со всеми.
— Ты, Гришенька, больше не пей, пьянеешь быстро, а я хочу, чтоб ты все, что сейчас услышишь, понял, хорошо?
— Хорошо, — покладисто согласился с Катей Григорий.
— Вообще-то, может, и неплохо вышло, Сережа, что ты в лифте застрял. Пока ты там сидел, меня тут, кроме оскопления, еще в двух убийствах обвинили.
— Ничего себе! — присвистнул детектив. — Хорошо, что мы подготовились.
— Понятно. В отказку Ленка пошла. Я — не я, кругом чистая нах, никого не трогала. Ой, люблю — не могу.
Катя, не обращая на слова бывшего мужа никакого внимания, продолжила:
— Вот и стала я думать, голову ломать — если не я, то кто же Женю обкорнал.
— Да. Кто же нах?
— Женя говорит, что видел меня, но он же почти слепой, и света не было. Слышал меня, но меня ли? Голос был хриплый, а от страсти ли? Поп в машине видел лицо всего долю секунды — платок, очки, — что он там еще мог разобрать. Про Ким кто говорил — та, кто Женю резала. Вывод какой?
— Ты — святая. — Павлов громко заржал.
— Тебя подставили, — согласился Григорий, не обращая внимания на Павлова. — Но кто?
— Вот я и стала думать, кто. Если Катька, то кто ее убил?
— Только не она! — возмутился такому предположению Григорий.
— В общем, ничего я не придумала и решила искать не человека, а причину. Тут ко мне очередные воспоминания вернулись — и причина сама собой объявилась. Самая обычная. Вечная причина!
— Любовь? Ревность нах?
— Нет, Павлов, всего лишь деньги.
— Мои, что ли, нах.
— Нет, большие деньги, правда, Гриша? Что же ты молчишь? Понимаешь теперь, почему я тебе не открылась. Таблеточки-то твои мою память не возвращали, а тормозили. Почем клятва Гиппократа у Светёлкиной, а, милый? А может, вы с попом восемь лет назад все уже поделили, расписали, и ты, добрый доктор, меня только до кондиции доводил, чтоб мальчонку тебе родила — золотого мальчика, которого Катя тебе так и не смогла родить.