— О Евген! Ты просто это — наша восходящая звезда нах, видел я ваш номер, тебя просто на ура принимают! Подумываю премию тебе нах отвалить!
— Спасибо, Александр Борисович, а я думал, вы уехали, ваша жена всем говорила, что вы уезжаете.
— Нет, у меня не получилось нах — дела здесь срочные уладить надо, дефолт нах подорвал шоу-бизнес. Замочить бы этого Кириенку нах. Так что, подружка твоя одна укатила. Я позже поеду.
Женя на секунду замялся, но потом решился — была не была:
— Александр Борисович, у меня к вам просьба.
— Нет проблем нах, пойдем ко мне в кабинет. Если приставать не будешь. Шучу.
Кабинет Павлова располагался напротив кабинета директора клуба. Павлов прошел вперед и сразу же сел за свой бескрайний стол, сосредоточенно изобразив на лице деловое внимание. Женя, набравшись храбрости, озвучил просьбу:
— Здесь, может быть, вышла какая-то ошибка, но с выступления сняли Екатерину Петрову, она новенькая, но очень круто танцует. Может, можно ее как-нибудь вернуть в представление.
— Петрова? Твоя подружка, что ли? Ты чё, окраску сменил? Ха-ха, шучу нах! Сняли? Может, она танцевала похабно, чё ее тогда держать?
— Да что вы, она прекрасно танцует, кого угодно спросите, я очень прошу, дайте ей шанс, она справится.
— Ну, хорошо, сейчас. — Он включил громкую связь и, наклонившись к телефонному аппарату, пророкотал: — Михалыч, зайди ко мне нах.
В кабинет почти влетел директор клуба.
— Чье распоряжение нах было снять Петрову с выступления? — Павлов спросил это таким тоном, что у директора побелело лицо, он запаниковал и даже начал заикаться:
— М-м-мое.
— А на каком основании нах?
— Так говорят она п-плохо это… того… двигалась. — Казалось, что директор сейчас упадет в обморок.
— А кто говорит нах?
— Так как же… А разве вы… разве Елена Васильевна не…
— Что я нах? — Ярость в голосе Павлова достигла высшей точки. — Что Елена Васильевна не, нах?
— Здесь какое-то недоразумение, я сегодня же распоряжусь, чтобы ее вернули в номер. — Михалыч, пятясь, выскользнул из кабинета.
Павлов, мгновенно изменившись в лице, расплылся в добрейшей улыбке. Показанное им представление, как видно, доставило ему огромное удовольствие, он достал сигару из коробки на столе, с наслаждением понюхал и, обратившись к Жене, произнес: — Видишь, как все просто нах. Еще просьбы есть?
— Нет, нет, спасибо большое, больше мне ничего не нужно.
— Легко тебе угодить. Ну, тогда нах — свободен.
Женя вышел в приемную, прегадко себя чувствуя, на душе остался неприятный осадок от услышанного. «Чертова Лена — ее подстава». Его окликнула секретарша Ирочка: