Анна растерянно огляделась, пытаясь найти поддержку у остальных, но они не желали связываться с Джошем и просто отводили глаза.
Вскочив на ноги, Аня бросилась следом за Грином. Догнав его, она, запыхавшись, ухватила его за рукав и заявила:
– То, что вы делаете, – бесчеловечно. Нельзя перешагивать через живых людей!
Минни, стоявшая рядом, возмущенно вскинула брови, рассерженная подобной бесцеремонностью, остальные застыли, ожидая, что на ее голову обрушится гневная отповедь, а то и еще что-нибудь похуже, но Грин ответил неожиданно мягко:
– Деточка, я понимаю ваше огорчение, но и вы должны понять меня. Наши жизни сейчас – всех без исключения – всего лишь ставка в опасной игре. И, может быть, завтра вам придется перешагнуть через меня, чтобы идти дальше. Вы понимаете?
Анна кивнула.
– Дайте мне полчаса времени.
– Для чего? – спросил Грин, которого удивила ее просьба.
– Я остановлю кровь и немного подлечу рану этого несчастного.
– Он будет здоров?
– Не совсем, поклажу нести он не сможет, но будет в состоянии двигаться вместе с нами, не задерживая движения.
Несколько секунд, показавшихся Ане длинными, как вечность, Грин смотрел на нее так, словно видел впервые, затем кивнул:
– Что ж, – сказал он спокойно, – полчаса у нас есть.
– Спасибо!
– Но ни минутой больше.
Анна управилась за двадцать минут. Правда, после титанических усилий, которые ей пришлось приложить, ей самой требовалась помощь, но она, упорно сжав губы, двигалась следом за остальными, стараясь не отставать.
Индеец, которого она поставила на ноги за столь короткое время, долго благодарил, глядя на девушку со священным ужасом, а потом снял с шеи амулет в виде небольшого прозрачного камушка, окруженного разноцветными перьями, висящими на кожаном шнурке, и протянул его Анне.
– Возьми, – сказал он, с трудом подбирая английские слова.
– Что это? – спросила она, держа вещицу на раскрытой ладони.
– «Глаза малютки».
– Какого малютки? – Анна подумала, что неправильно поняла его.
– Бога. Надень это и не снимай. Амулет защитит тебя в нужную минуту. – Большой ладонью, покрытой грубыми мозолями, индеец накрыл ее руку, показавшуюся самой Анне в этот момент маленькой, почти детской. Потом индеец несколько раз кивнул и отошел к своим сородичам, благоговейно взиравшим на белую «шаманку» издали.
Раненый индеец стараниями Ани вполне смог передвигаться самостоятельно, но двигаться так же быстро, как остальные, ему было не под силу. Для окончательного выздоровления требовалось время, а его не было. Он медленно тащился в самом конце цепочки, все больше отставая от остальных.