Она вдруг разозлилась. На себя, на этих извращенцев, на Кирилла, намеки которого стали ей понятны только теперь. Она жалела о всех несъеденных пирожных с толстым слоем жирного крема, ибо сейчас предпочла бы иметь рубенсовские формы, прыщавую кожу и бритую голову – все что угодно, лишь бы ее отпустили отсюда. Конечно, она хотела попасть в дом, но не таким же способом! Увы, ей не осталось ничего другого, кроме как сделать вид, что все нормально, и постараться выглядеть при этом раскованно. Она расправила плечи, вздернула подбородок, с вызовом глядя на Гиршмана. Тот сразу заметил перемену и хмыкнул.
– Кажется, я ошибался, – ослепительно улыбнувшись, проговорил он, – поначалу она показалась мне слишком зажатой и бледной, но теперь я вижу, что у нее кожа цвета свежих сливок, а не спитого молока. Это большая редкость при ее цвете волос. Пожалуй, она – именно то, что нам нужно. Решено. Мы берем ее. Голем, проводи девушку в ее апартаменты.
Тяжелая рука опустилась ей на плечо. Так и не получив возможности вымолвить хоть слово, Анна покинула комнату в сопровождении молчаливого верзилы. По-прежнему голышом она прошествовала по коридору, уже ничему не удивляясь. Голем распахнул дверь одной из комнат и кивком приказал зайти внутрь. Сам он входить не стал.
– Эй, а моя одежда? – завопила Анна, видя, как он невозмутимо закрывает дверь.
– В шкафу, – последовал лаконичный ответ, и дверь захлопнулась.
Анна услышала, как в замке повернулся ключ. Противный щелчок заставил ее поверить в реальность происходящего. До этого момента ей казалось, что она видит дурной сон. Стукнув в сердцах кулаком по двери, она, опираясь на нее спиной, сползла на пол и с тоской оглядела «апартаменты». Посмотреть было на что, а вот придраться – не к чему.
Комната была просторная и восхитительно обставленная. Сразу стало понятно, что работали здесь дизайнеры-профессионалы. Потолок украшала тщательно отреставрированная лепнина удивительной красоты, которую подчеркивала нарочито приглушенная окраска стен и мебельной обивки, что, безусловно, говорило о хорошем вкусе декоратора и бешеной сумме его гонорара. Мебели практически не было. Шкаф для одежды, туалетный столик в углу и огромная кровать под балдахином – вот и вся обстановка.
Анна почувствовала, что замерзла, из-под двери ощутимо сквозило, а на ней не было ничего, кроме собственной кожи. Поежившись, она встала. Что там верзила говорил про одежду? Она распахнула дверцы шкафа и присвистнула: десяток вешалок с нарядами и несколько пар обуви, совершенно новой и явно дорогой. Все бы хорошо, но вещи выглядели несколько странно. Больше половины – вечерние платья. Анна вытащила одно и неодобрительно хмыкнула. Это было не платье, а полное его отсутствие на двух лямочках. Остальные – в том же духе, если не хуже. Без рукавов, без верха, без спины – сплошные «без» и никакой пользы. Кроме того, она обнаружила нечто, напоминающее спортивный костюм, состоящий из коротких обтягивающих шортиков и хлопчатобумажной футболки с надписью «королевская конюшня». То, что здесь считалось халатом, Анна посчитала форменным безобразием – прозрачный пеньюар, едва прикрывающий задницу, при полном отсутствии пуговиц. На последней вешалке висело нечто и вовсе невообразимое: несколько тонких золотистых веревочек и пышный шелковистый хвост, чудом удерживающийся на одной из них. Если это парик, то зачем столько лямочек? Ни на что другое загадочный предмет туалета не походил, и Анна, пожав плечами, повесила его обратно в шкаф. Нормальной одежды она не обнаружила, а ее собственные джинсы остались лежать в раздевалке. За неимением лучшего она облачилась в то, что приняла за спортивную форму, и отправилась обследовать свою темницу.