С опозданием Волынский сообразил, что Багратионов ищет повода его утопить и что письмо из Парижа от агента, чьи сведения по большей части представляли собой вранье, перемешанное с просьбами о деньгах, было выбрано, дабы погубить его в глазах царя. И надо же было, чтобы один-единственный раз донесение агента оказалось верным от начала до конца и именно таким, которое нельзя было недооценить!
– Ваше величество, – пробормотал Волынский, – я могу объяснить… Этот человек питает пристрастие к женскому полу и постоянно клянчит у меня деньги на удовлетворение прихотей своих любовниц. За все месяцы нашего сотрудничества он прислал так мало сведений, которые стоили того, чтобы обратить на них внимание, что я… Я решил, что передо мной очередная фантазия. Государь, я глубоко сожалею о своей ошибке и молю меня наказать, как вы сочтете нужным. Вне всяких сомнений, генерал поступил честно и правильно, украв письмо из моих бумаг. Полагаю, он руководствовался исключительно совестью и долгом, а также государственными интересами. Ваше величество…
– Полно, полно, Петр Еремеевич, – заворчал сконфуженный император. – Что уж теперь говорить…
Граф Строганов уже не жалел, что оказался посреди ночи в Аничковом дворце и стал свидетелем столь любопытного разговора. Он знал цену Волынскому, равно как и его качествам, не последнее место среди которых занимала невероятная изворотливость. Так что сенатор наслаждался происходящим как хорошим спектаклем. Ах, какой глупый вид сделался у генерала, как только он понял, что старый лис обвел его вокруг пальца! И как обвел – вроде бы смиренно выставив себя кругом виноватым! Ну, милый мой, не видать тебе особой службы как своих ушей…
– Кажется, мы отвлеклись, – продолжал император. – А что касается суда, то Андрей Петрович прав. Пусть будет суд сената.
И, приняв наконец решение, он совершенно успокоился.
– Есть еще один вопрос, который меня волнует, – помедлив, признался император. – Народ.
Сенатор кивнул.
– Полагаю, теперь уже очевидно, что мы можем не опасаться новой пугачевщины, – сказал он.
– Хотя террористы, по-видимому, на нее рассчитывали, – добавил Багратионов.
Генерал не смотрел на Волынского, отлично понимая, что проиграл. И еще он понимал, что если проиграл, имея на руках все козыри, то теперь свалить старика уже и не удастся.
– Вашему величеству нечего опасаться, – подал голос Волынский. – Народ возмущен случившимся, скорбит и негодует.
Александр поднялся из-за стола, чтобы размять затекшие ноги, и подошел к часам.
– А что говорят в гостиных? – внезапно спросил он, глядя на улыбающегося позолоченного амурчика.