. Извозчик миновал Мариинскую площадь и остановился у ресторана Дюссо, известного всему Петербургу, объявив:
– Тридцать копеек, ваше благородие!
Александр не стал торговаться, заплатил и двинулся к ресторану. И тут его словно кольнуло острым холодом. Не раздумывая, что бы это значило, он резко обернулся и увидел на той стороне Кирпичного переулка человека, который прятался за углом дома, подняв воротник пальто. Поняв, что его заметили, незнакомец вытащил револьвер и трижды выстрелил в Александра.
– Он в тебя влюблен, – сказала Аделаида Станиславовна.
– И вовсе нет! – покраснела Амалия. – Барон просто помогает мне искать человека, который убил бедного Николая Петрова.
– Помнится, – уронила в пространство мать, – твой отец никогда не любил поэзию.
– При чем тут это? – спросила Амалия уже сердито.
– Притом, – наставительно ответила Аделаида Станиславовна, – что как-то ему захотелось прочитать Адама Мицкевича, и он попросил меня быть его наставницей в польском языке. Кончилось все тем, что я вышла за него замуж.
– Мама, – проговорила Амалия, – я не понимаю…
– Я к тому, – объявила неугомонная полячка, – что господину барону Николай Петров нужен так же, как твоему отцу Адам Мицкевич. По-моему, – задумчиво прибавила дама, – мы так и не продвинулись дальше двух первых строф.
И она победно поглядела на дочь.
– Мама, – в изнеможении проговорила Амалия, – но у него уже есть невеста!
– О да, – фыркнула Аделаида Станиславовна, – барышня, похожая на общипанную индюшку.
Амалия прыснула: ее мать и в самом деле точно уловила сходство.
– Кстати, у меня тоже был жених, и даже не один. Подумай над этим!
И Амалия думала над этим полночи, ворочаясь с боку на бок. И додумалась до того, что у нее опять заболела голова.
Впрочем, на следующий день все запуталось еще сильнее, потому что Александр явился навестить ее и как бы между прочим сообщил, что вчера в него опять стреляли и пытались убить. Одна из пуль разбила витрину за его спиной и ранила приказчика, но, в общем, ничего страшного не случилось, потому что он заметил стрелявшего и успел увернуться.
– Его схватили? – заволновалась Амалия. – Вы видели его лицо?
Александр признался, что как раз лицо разглядеть не успел, потому что было уже довольно темно. На улице поднялась суматоха, и, пользуясь ею, стрелявший скрылся.
– Это все очень странно, – призналась Амалия. – Я имею в виду, теперь, когда многие из террористов схвачены, у оставшихся должно быть на уме, как бы поскорее скрыться, не привлекая лишнего внимания. Какой интерес может представлять для них ваша смерть?