– Думаешь? – недоверчиво спросил Серж. – Все-таки они убили его отца.
Александр отвернулся. Когда он заговорил, его голос звучал странно.
– Если бы речь шла о моем отце, я бы ни за что не стал их миловать. Даже если бы знал, что за это меня убьют. А впрочем, что толку гадать… – Барон зевнул и подтянул на себе одеяло. – Что будет, то будет, и им того не миновать. Скажи мне лучше вот что: если я решу жениться, ты будешь моим шафером?
Глава 33
Воздушный корабль
– Господин граф, – могу ли я поговорить с вами о свадьбе? – спросил Сигизмунд Потоцкий.
Этот разговор происходил 30 марта на вечере у графа Потоцкого, куда явился также и сенатор Строганов. Андрей Петрович раскланялся со всеми, обменялся любезностями с дамами, которые с его помощью получили белые билеты, удачно отразил несколько колкостей либералов, которые были не прочь поддеть его как судью нашумевшего процесса, и поставил на место некоего философа, который патетически восклицал:
– Приговор, который вы вынесли, просто ужасен! Поймите же, смертная казнь не в духе нашего народа!
– Если не в духе, то никто и не придет, – парировал сенатор, насмешливо улыбаясь. – А если Семеновский плац будет забит до отказа, значит, очень даже в духе. Впрочем, – добавил Строганов, – у осужденных есть еще время, чтобы подать прошение о помиловании. Ну а там уж как решит государь.
– Я слышала, что их всех должны помиловать на эшафоте, – вмешалась взволнованная графиня Потоцкая. – Царствование, которое начинается с казней, не может хорошо закончиться.
– Графиня, – обворожительно улыбаясь, промолвил Строганов, – что толку сейчас рассуждать об этом? Ничего ведь еще не произошло.
Однако хозяина дома волновали дела куда более интересные, на его взгляд, чем возможное помилование каких-то висельников. Как поляк, он никогда не одобрял действия русского правительства, но как человеку чести, ему претило убийство из-за угла. Под каким-то предлогом он отвел сенатора в сторону и спросил, может ли поговорить с ним о свадьбе.
– Вы можете говорить со мной о чем угодно, дражайший Сигизмунд Августович, – объявил сенатор. – Чья именно свадьба имеется в виду?
– Возможная свадьба, – уточнил Потоцкий, волнуясь. – Речь идет о счастье моей дочери, а вы знаете, граф, когда дело касается детей, я способен на все.
– Я вас слушаю, – промолвил Строганов после паузы.
Хозяин дома объяснил, что Мари любит Александра Корфа, причем это не простое увлечение, дочь призналась, что уже давно неравнодушна к нему. Так вот, господин сенатор, поскольку ваш крестник разорвал помолвку с княжной Гагариной, можно ли рассчитывать на… на то, что у дела будет благополучный исход?