– Саша! Саша!
– Сударыня! – заверещал адъютант протестующе и попытался схватить женщину за локоть. Но та вывернулась, оттолкнула его с неженской силой и бросилась в кабинет. Оттуда через мгновение показался великий князь Михаил.
– Что вы себе позволяете? – прошипел брат царя адъютанту, сверкая глазами. – Она же все-таки его жена!
Адъютант ничего не ответил и отошел, делая вид, будто вообще тут ни при чем. И тогда Амалия смогла заглянуть в дверь.
Кабинет был заполнен народом. Здесь находились духовник, растерянные великие князья, их жены, наследник, несколько приближенных. Государя положили на диван возле стола. Он был без сознания, врачи метались, пытались перевязать раны, но тщетно. Княгиня Юрьевская стояла на коленях у тела, рыдала и целовала руки умирающего.
– Саша! Саша!
Жена попыталась обнять царственного супруга, ее пеньюар был весь в крови… Духовник начал читать отходную. Напротив дивана стояла какая-то молодая женщина, возможно, жена цесаревича. Она только что вернулась с катка и в ужасе прижимала к груди коньки.
– Сударыня…
Амалия обернулась на шепот и увидела своего старого знакомого, лакея Козьму, который торжественно вел за собой подростка в матросском костюмчике. У мальчика был испуганный вид, он часто-часто мигал, но изо всех сил старался сдержать слезы. Его ботинки были все в крови – он тоже поднимался по той самой лестнице. Молча Амалия посторонилась, и Козьма, удовлетворенно кивнув, повел маленького Николая Александровича за собой в кабинет.
Часы в кабинете пробили половину четвертого. Через несколько минут доктор, слушавший пульс умиравшего, посмотрел на бледного как смерть наследника и бережно отпустил руку.
– Кончился, – сказал он и поглядел на часы.
Княгиня Юрьевская вскрикнула и упала, потеряв сознание. И Амалия, которая всегда подмечала даже самые несущественные мелочи, машинально отметила про себя, что из всех женщин, стоявших в комнате, только одна из чувства сострадания сделала к княгине движение, чтобы поднять ее с пола, но тотчас же остановилась.
«Что же ждет ее теперь? – задумалась Амалия. – Еще Орест говорил, что во дворце княгиню все ненавидят… И теперь, когда единственный человек, который мог ее защитить, умер… И она даже не может называть себя его вдовой…»
Доктор закрыл императору глаза. Кто-то все же поднял княгиню, усадил в кресле, и члены семьи молча встали на колени вокруг смертного ложа. Амалия бросила последний взгляд на тело, лежащее на диване, и отошла от дверей.
Вспомнилось:
– Сударыня, благодарю вас, вы превосходно сделали свое дело… Полагаю, что в особой службе вас ждет блестящее будущее!