Даша дрожала всем телом. Молодой служитель откинул простыню – и Александр похолодел.
На каталке лежал второй террорист с канала. Глаза у него были открыты, вокруг рта с безвольно отвисшей нижней челюстью запеклась кровь.
– Кого ты привез, дурачина? – в раздражении, брызгая слюной, закричал человек-игла. – Я же сказал: тело с Фаянсовой!
– Виноват-с, – вроде как с неудовольствием ответил старик и опустил простыню на тело погибшего. Но глаза у него при этом как-то странно блеснули.
И Александр понял. Так вот для чего находился тут человек-игла – следить, кто именно явится опознавать труп убийцы, и, уж конечно, доложить куда следует о результатах, а может, даже и арестовать любопытных. Наверняка приход хорошо одетой барышни со спутниками, интересующихся каким-то задушенным с окраины, возбудил подозрение, и поэтому человек-игла решил с наскоку ошеломить их, предъявив им не то тело.
– Сударыня… – пролепетала Даша, привалившись к стене, – мне… мне нехорошо.
И Амалия тотчас же метнулась к ней, и сунула ей нашатырь, и стала вполголоса успокаивать ее:
– Даша, если нам посылаются такие испытания, из них надо выходить с честью… С честью, понимаешь? А прятаться – от этого ничего хорошего не будет…
– Кто это был, сударыня? – дрожащим голосом промолвила горничная. Она все еще не могла опомниться.
– Не знаю, Дашенька. – Амалия неловко погладила ее по руке.
– Я знаю, – подал голос Александр. – Нам показали второго мерзавца, из-за которого вчера все случилось и который едва не убил меня. – Произнося эти слова, барон в упор посмотрел на человека-иглу, словно на самом деле считал мерзавцем его.
У того забегали глаза, он растерялся и, пробормотав извинения, вышел. Через минуту вернулись служители с каталкой, которая на сей раз была накрыта почти чистой простыней. Александр подошел ближе. Простыня поднялась…
Молодой человек, лет двадцати трех или около того, лицо, очевидно, в жизни было симпатичным и открытым, но теперь его черты были искажены и представляли малоприятное зрелище. «Потому что его душили», – вспомнил Александр. Но тут Даша сдавленно ахнула, пошатнулась, и он едва успел подхватить ее.
– Это ничего, это бывает, – сочувственно сказал старый служитель. – Ефим! Позови-ка доктора, тут барышне дурно.
Пришлось усадить Дашу на один из грязных стульев, и Амалия стала хлопотать вокруг нее. Наконец горничная открыла глаза.
– Он? – тихо спросила Амалия.
Даша кивнула и залилась слезами.
– Ступайте, – сказал Александр служителям, – вы больше не нужны.
Каталка заскрежетала прочь. Даша, сникнув на стуле, тихо плакала. Амалия стояла возле нее, и выражения ее лица Александр не понимал. В дверь вошел доктор, распространяя вокруг себя резкий запах табака.