Драстен судорожно вздохнул. Он мог представить человека, поглощенного той тварью.
– Мои мысли изменились. Они стали примитивными. Ничто не имеет значения, кроме моих желаний.
– Но ты до сих пор контролируешь себя.
«Как? – недоумевал Драстен. – Как человек может выжить с такой сущностью внутри?»
– Здесь это сложнее. Это была первая из причин, по которым я уехал. Что отец велел тебе сделать, Драстен?
– Велел мне спасти тебя. И мы это сделаем. – Он намеренно опустил последние строчки отцовского письма. И если ты не сможешь спасти его, ты должен его убить. Теперь он понимал почему.
Дэйгис внимательно смотрел ему в глаза, словно не был уверен в том, что брат передал ему все слова Сильвана. Драстен знал, что эта тема не исчерпана, поэтому сам перешел в нападение.
– Что за девушку ты привез? О чем она знает? – Он был сильно удивлен, что Дэйгис все еще может что-то чувствовать, но не упустил ни собственнического взгляда, ни неохоты, с которой брат отпустил эту девушку с Гвен.
– Хло считает меня простым человеком.
– И она ни о чем не догадывается?
«Повезло девочке», – подумал Драстен.
– Она что-то чувствует. Иногда она странно на меня смотрит, словно я сбиваю ее с толку.
– И как ты думаешь, сколько еще ты сможешь притворяться?
– Господи, Драстен, дай ты мне хоть дух перевести!
– Ты собираешься ей сказать?
– Как? – сухо спросил Дэйгис. – Ох, девочка, я друид из шестнадцатого века, я нарушил клятву и теперь одержим душами злобных друидов, изгнанных четыре тысячи лет назад, и, если я не найду способа избавиться от них, я превращусь в бич Божий на земле, а единственное, что помогает мне не сойти с ума, – это трах?
– Что? – моргнул Драстен. – Что ты сказал про трах?
– От секса тьма отступает. Когда я начинаю чувствовать холод и отстраненность, я занимаюсь сексом, и это каким-то образом помогает мне снова ощутить себя человеком. Ничто другое, похоже, не срабатывает.
– И поэтому ты привез ее сюда?
Дэйгис мрачно посмотрел на него.
– Она сопротивляется.
Драстен поперхнулся виски. Дэйгису нужен секс, чтобы удержать чудовище на привязи, и при этом он берет с собой женщину, которая отказывается идти с ним в постель?
– Так почему ты не соблазнил ее?! – воскликнул он.
– Я работаю над этим! – зарычал Дэйгис.
У Драстена отвисла челюсть. Дэйгис мог соблазнить любую женщину. Если не лаской, то напором. От Драстена не укрылось то, как эта крошка смотрела на его брата. Ее нужно было лишь легонько подтолкнуть. Так почему же, дьявол побери, Дэйгис не сделал последнего шага? Внезапно его осенило.
– Во имя Амергина, она ведь та единственная, верно? – выдохнул он.