Иные — как раз с венчания на царство Василия Шуйского и надо отсчитывать сроки Смуты. Потому что до этого времени власть все-таки существовала, хоть какая-то. А реальная власть «царя Васьки» редко когда выходила за пределы Москвы и ее ближайших окрестностей. Появились пять, шесть разных «правительств» с разными силами и с разными возможностями захватить власть, но всегда с одинаковыми «правами». Московская Русь, называя вещи своими именами, развалилась.
Появились буквально десятки «Дмитриев», «чудом спасшихся царевичей» и их «родственников» и «воевод».
Иван-Август, Гаврилка, Ерошка, Лавер, Осиновик, Федор, Климентий, Савелий, Симеон… все, сразу видно, царевичи.
Началась срамота, которую и описывать не хочется: когда Лжедмитрия II (то ли крещеный еврей из города Шклова, то ли беглый холоп, пес его знает) «признает» Мария Нагая, а Марина Мнишек не только «признает» «чудесно спасшегося супруга», но и рожает от него ребенка.
Когда «семибоярщина» демонстрирует свою полную несостоятельность, а князья и бояре лихо шастают из Москвы в Тушино, от боярской Москвы и «царя Васьки» к приблудному псевдоцарю Лжедмитрию II и обратно, всякий раз что-нибудь да приобретая.
Когда из Польши вторгаются жуткие банды кондотьеров-«лисовчиков», во главе с Лисовским и Яном Сапегой, поставленные в Речи Посполитой вне закона.
Когда одни бояре стремятся к максимальной неизменности, а другие готовы пойти на частичную модернизацию страны, но при полной неприкосновенности крепостного права.
Когда предлагают на престол сына шведского короля Карла IX, чтобы стать «с немецкими людьми заодно», то есть европеизировать страну.
Когда Марина сходится с атаманом Заруцким и бежит на Яик. Казаки выдают их и ребенка, Заруцкого казнят, а Марина умирает в заточении.
Когда дважды собирается ополчение из восточных, приволжских районов — самых глухих и диких (более дикие — только Урал и Сибирь, но там русского населения еще немного, да и идти оттуда долго).
Цели ополчения те же, что у самого дикого, самого глухого боярства — никаких перемен!
Когда создаются «назидательные» сказки о «подвиге Ивана Сусанина» и о князе Пожарском (том самом, доносчике на Лыкова) как национальном герое.
Когда ополчение, войдя в Москву, устраивает польско-немецкий погром, планомерно режет «инородцев».
Когда трехлетнего сына Марины Мнишек от Лжедмитрия II «на всякий случай» вешают — чтобы избавиться еще от одного претендента. Ребенок, предчувствуя что-то, все спрашивает: «Куда вы меня несете?!» И получает утешительные заверения, что несут его к папе и маме. По свидетельству очевидцев, умирал ребенок, несостоявшийся московский царь от неизвестного отца, очень долго — толстая веревка, тонкая шея младенца.