В дальнейшем эта ситуация тоже будет много раз воспроизводиться в истории Российской империи: реформаторы будут объявлять себя страшными западниками и под сурдинкой заимствований проводить такие реформы, что Запад в ужаcе отречется от страшненьких учеников. Так Вольтер и Дидро будут писать Екатерине II, убеждая ее в необходимости просвещать народ и уничтожить крепостное право. Екатерина охотно станет «просветителем» и даже сама напишет несколько книг, но вот насчет крепостничества…
Никон заложил отвратительную традицию, невероятно портившую нам по крайней мере века полтора: делать генералами дезертиров европейских армий и учителями детей — полуграмотных французских кучеров и бродяг.
Реформа — выбор способа
Итак, реформа началась еще в 1649 году, до Никона, а закончил ее сам царь, после ухода Никона от дел. Гораздо правильнее было бы назвать ее не Никонианской, а Романовской — потому что задумал ее, начал и провел до конца Алексей Михайлович Романов.
Собственно говоря, Никон был нужен царю просто как своя пешка, как новый патриарх, который сменит престарелого, жадного и недалекого Иосифа и начнет реформу… Он и начал.
15 апреля 1652 года помер не брезговавший ростовщичеством патриарх Иосиф, оставивший после себя денег на сумму 130 тысяч золотых рублей (порядка 6 миллионов долларов по нынешнему курсу). Никона поддержали все — и царь, и столичные ревнители благочестия, и провинциальные. Везде-то он оказался своим.
Будучи избранным, патриарх Никон начал рассылать по всей Московской Руси «память» (если угодно, постановление) с требованием служить по-новому и по новым книгам.
Общее содержание реформы уже достаточно ясно: исправление книг, переход на единогласие, изменения в церковном пении, крещение не двумя перстами, а тремя.
Характерно, что приказ переходить на новые богослужебные книги уже был, а вот самих-то книг еще не было. Не напечатали.
И что приказ-то креститься тремя перстами тоже был, но это приказ вступал в некоторое противоречие с решением Стоглавого собора: «Иже кто не знаменуется двумя персты, яко же и Христос, да есть проклят».
Вот и выбирайте между непослушанием патриарху и проклятием. Не нравится? Тогда не создавайте тяглового общества и государства. Потому что Никон только лишь первым провел такой тип реформ, который потом будет воспроизводиться много раз.
В обществе, прочно изолированном от любой информации и от любых внешних влияний, люди поневоле живут в мире искаженных, порой самых диких представлений. Исключение составляет административная верхушка, столичная по неизбежности. Эта верхушка владеет лучшей информацией о том, что же происходит и как делается в мире. Под рукой у этой верхушки — вся мощь тяглового государства, и велик соблазн использовать эту мощь для просвещения серых, диких людей, не знающих, «как надо».