Очень вероятно, что в Новгороде возникнет новая версия протестантизма, на основе православия. И уж, конечно, Ливонская война закончится совсем иначе — у нее не будет второй фазы, с 1561 года. Швеция приберет к рукам приморские протестантские города. Вот начнутся ли шведско-русские войны по типу шведско-польских, сказать трудно.
Более чем вероятно, Великие князья Русские примут титул царей, но смысл термина будет совершенно иной. Ведь и болгарский, и сербский, и румынский монархи называют себя царями, но без малейших претензий и на исключительность, и на статус, равный императорскому. В этой версии царь — православный аналог слова «король», и только.
Очень возможно, что размеры, богатство и населенность Руси сделают ее очень значимой в европейской политике. Ивану Сбесившемуся никто не хотел отдать Екатерину Ягеллонку, а из Англии слали портреты рябых девок, чтобы старый развратник остыл. Русским царям, в жилах которых смешалась кровь династии Гедиминичей и Рюриковичей, вряд ли будут отказывать. Скорее монархи Европы будут делать задумчивые лица и искать в собственной родословной хоть каких-нибудь русских принцесс.
А если возникнет Речь Посполитая, Русско-Литовско-Польская Уния, перспективу такого государства даже и представить себе боязно.
Только не надо думать, что перспектива жизни такого государства, Руси, объединенной Западной Русью, безоблачно. Вот уж нет!
Крепостное право в нем вряд ли примет формы и масштабы такие же, как в Российской империи, но этот срам все-таки неизбежен, пусть и без Шеншина и Салтычихи.
Свобода феодального класса неизбежно обернется не только шляхетской вольностью, но и безобразными феодальными войнами. Когда князь Пинский пойдет войной на князя Черниговского за сказанные против него по пьяни «поносные слова», а князь Мещерский поднимет бунт против Великого князя, требуя права не только ковырять в носу за великокняжеским столом, но и пукать за торжественным обедом.
Огромного влияния Польши в таком государстве просто невозможно избежать, и оно совершенно не обязательно должно ограничиться покроем кунтушей и платьев; совершенно не очевидно, что влияние будет только положительным. Польша оторвала от Великого княжества Литовского и Русского лучшие и богатейшие русские земли, поманив русскую шляхту вольностями. На любое, сколько угодно дисциплинированное общество не может не сказаться развращающий пример соседа с его конфедерациями и рокошами.
С Польшей возможна уния вплоть до объединения в одно государство, а возможны и тупая конфронтация и бесконечные войны: и между католическим и православным государствами, и за гегемонию в Восточной Европе, и чтобы остановить бегство шляхты. Возможна и гибель Великого княжества и царства Русского — такого же, как Великого княжества Литовского, и почти по той же причине: в Польшу будут «отъезжать» целыми землями, стремясь урвать побольше вольностей.