Основной литературный жанр, управляемый Девой, — это реалистическая проза. Впрочем, она может быть и сюрреалистической, лишь бы у читателя возникал полноценный плотный образ мира (пусть созданного воображением писателя), в котором имеется своя плотная карма — и намек на тонкие обстоятельства, ею управляющие.
Иногда успех того или другого романа приписывается его реализму: "Там все как в жизни". Это суждение чрезвычайно наивно, поскольку реальность, созданная словами, может лишь указывать человеку на его жизнь (иногда довольно точно), но никак ей не тождественна — точно так же, как несъедобна акварельная курица. Жизнь (в том числе и плотного плана) обладает той особенностью, что повернута к каждому человеку совершенно индивидуальным, присущим только ему образом (это хорошо знают профессиональные астрологи: гороскопы клиентов не повторяются), а роман может лишь в слабой степени подражать этому свойству жизни, прочитываясь отчасти по-своему каждым читателем. Зато роман может сильно сгущать кармические закономерности, превращая их в ощутимые читателем законы; тогда обычные жизненные сюжеты приобретают архетипическое звучание и резонируют с восприятием читателя через соответствующий архетип.
Здесь читатель может спросить: что же, всякий роман ведом Девой? Но ведь бывает же и психологическая проза, где основным объектом внимания является внутренняя, душевная жизнь героя, а не внешние ее обстоятельства (типичный пример — "Преступление и наказание" Ф. Достоевского, да и остальные его большие романы). Однако не следует понимать Деву слишком плоско: в любом, сколь угодно тонком (до просвечивания) мире возможно деление на тонкий и плотный планы, и психология и внутренняя жизнь человека — не исключение.
Не важно, что описывает писатель, важно, как он это делает, и Дева включается каждый раз, когда тот или иной предмет (это могут быть тончайшие движения души или религиозно-мистические переживания) описывается прямыми словами и непосредственно видно его состояние и развитие на протяжении определенного времени. Роман, в том числе и психологический, отличается в первую очередь своей толщиной, то есть числом страниц, а любой предмет, к которому писатель возвращается снова и снова, сколь бы туманным он ни был вначале, на двухсотой, а тем более на четырехсотой странице становится известным и понятным читателю досконально, то есть полностью материализуется и переходит в ведение Девы (под конец — Козерога). Конечно, бывают романы "начала" (тельцовские) и романы "конца" (козерожьи), в соответствии с фазой развития их главной идеи, и в этом смысле "Три мушкетера" А. Дюма — роман тельцовский, а "Возвращение в Брайдсхед" И. Во — козерожий, но все-таки роман как жанр в целом находится под покровительством Девы (а повесть — под Тельцом), и отсюда вытекают многие его особенности, ведомые лишь литературным критикам и составляющие их профессиональную тайну, так что автор на этом месте прерывает дозволенные речи.