Да, здорово бы обозлился Марком, если бы увидел Джимми здесь. Ха, да пошел он к черту! Не хватало еще думать об этой сволочи. Все, разошлись стежки-дорожки, отныне у каждого своя игра.
Сколько лет прошло с той поры, как он впервые увидел Сэма Маркома? Да уж считай — лет десять… Это ведь именно Марком приметил его, Джимми, в составе «Лос-Анджелесских горностаев» — фарм-клуба «Жеребцов». Совсем пацан еще был, едва семнадцать стукнуло. Игрочок был пока не ахти, но Марком, однако, приметил, выделил: наверное, за настырность, за стремление лезть напролом в самых пиковых ситуациях. А как без настырности при такой жизни, если дорогу себе можешь расчистить только собственными локтями, полагаться не на кого, богатых родственничков не имеется? Из тех низов, откуда Джимми выбирался, только три дорожки есть. Либо тупо тащить рабочую лямку, из года в год копя гроши в надежде на более или менее сносное существование. Либо запасаться ножичком поострее или еще чем покруче — и играть в кошки-мышки с законом, постоянно имея шанс угодить в каталажку либо получить пулю промеж глаз. И, наконец, третий путь, наиболее перспективный для парня с таким цветом кожи, — спорт. Все мало-мальски прилично сложенные корешки Джимми шли либо в бейсбол, либо в баскетбол, если рост позволял, либо в тот же футбол — пробивались единицы, а уж чтобы в звезды выйти — вообще редкость. Тут ведь помимо ежедневной пахоты еще и талант нужен, и везение совершенно сумасшедшее. Один шанс из миллиона за то, чтобы из паренька-бедняка получился знаменитый Джимми Дикс, нападающий «Лос-Анджелесских жеребцов» под номером 99.
Ты ухватил этот фантастический шанс, и море пота пролил, чтобы не упустить удачу, и стал одним из лучших на футбольных полях Америки, и полюбила тебя великолепная женщина, и будущее было безоблачным, как июльское небо с веселой кляксой солнца… Но нельзя верить этой проклятой жизни, даже если она и улыбается самым радушным образом, даже если кажется, будто бы будущее устлано лепестками роз, — так уж, видать, мир устроен, что никак нельзя без подлянки со стороны судьбы, и если наступил абсолютный тип-топ — то уж наверняка жди подвоха, причем самого жестокого, самого гадкого. И если бы не тот фатальный случай, все бы иначе сложилось, о наркотиках и речи бы не было, и продолжал бы выходить на поле неповторимый Джимми Дикс под номером 99. Но этого не случится больше никогда, спета твоя песенка, Джимми Дикс, только тебе и осталось, что заливать спиртным сердечную боль, глушить себя наркотиками да забываться в самом разнузданном сексе. Выворачивая наизнанку всех этих безмозглых телок, ты словно бы сводишь счеты с судьбой, повернувшейся к тебе задницей, — грубо трахаешь их, будто трахаешь саму судьбу. Хотя все это только лишь иллюзия, не больше, ведь судьба уже тебя самого трахнула так, что ой-ей-ей…